Элемент власти. Том III - Андрей Мельник

куратора ловить таких же, как я, вторженцев и передавать их империи. При этом мне даже армию свою не позволялось создавать в размере большем, чем того требовала защита баронства. А определял этот размер мой нянька-куратор. И это «исправленная» версия с кучей привилегий, о которых другие люди могут только мечтать…

Были и более симпатичные пункты. Например, империя организует двадцатилетний коридор поставок, необходимый для восстановления баронства. Еда, материалы, рабочие руки, деньги — они оплачивали всё это. Я получал право взять в жёны неограниченное количество простолюдинок, а если речь шла об аристократках, то только с согласия моего куратора. Ну, хоть свечку над моей спальней он не должен держать — уже хорошо.

Другими словами, сиди взаперти, помогай и защищай, а взамен мы тебя всем обеспечим. Развлекайся, кайфуй. Только было два пункта, которые не могли ну никак дать мне подписать этот договор: обязательство передать знания о призыве элементалей и обучить как минимум пятерых элементалистов на благо империи; в случае появления моих подданных из другого мира они должны будут оказаться в специально построенном лагере рядом с имперской столицей, где профильные специалисты их оценят и примут решение о дальнейшей судьбе.

Первое — бред. У меня ушло на освоение основ элементалистики больше лет, чем живёт нынешний император. А он — один из старейших людей в империи. Да и чтобы выполнить этот пункт, мне потребуется… Чёрт, я даже не уверен, что смогу это сделать! Многие вещи, позволившие мне прикоснуться к этому магическому пути, произошли со мной ещё в младенчестве. У меня есть лишь смутные воспоминания и разговоры с наставниками на эту тему. Короче, нет. Это бред, с которым лучше не связываться. Если появится хоть один человек, чья душа и тело будут готовы к открытию в себе этого аспекта магии, я обязательно сам схвачусь за эту возможность и обучу его. Но пока я таких людей не встречал.

Второй пункт вообще нарушает мои планы. Я знаю, как они относятся к вторженцам из другого мира, и это их предложение по созданию гетто, в которое я даже не смогу войти, звучит как нелепая шутка. Они не осознают всей серьёзности моих намерений? Или специально провоцируют меня, чтобы в обмен на изменение этого пункта я согласился со всеми остальными не менее дебильными?

— Сергей, что-то не так? Если у вас есть вопросы, спрашивайте. Мы с удовольствием обсудим всё и попытаемся прийти к общему решению, — с улыбкой произнёс эмиссар императора.

Его звали Старожилов Олег Максимович. На вид ему было лет сорок, но я подозреваю, что этот лис уже давно пережил свой первый век. Усатый мужик с хитрым, уверенным взглядом. Такие, как он, привыкли всё держать под своим контролем. Как маг он неплох, но явно не из-за этого его так сильно ценит император, что аж эмиссаром назначил.

— Есть вопросы. Я сформулирую их позже. Был долгий день… Давайте решим это на свежую голову. А сегодня лучше познакомимся друг с другом, — предложил я, поднимая бокал вина.

Он отсалютовал мне своим и кивнул в знак согласия. Надменность, самоуверенность, цепкость и внимание к деталям. Да, думаю, это именно он придумал загнать моих людей в гетто. Думаешь, загнал меня в ловушку? А ты забавный…

— Скажите, ваше учение по очищению мест с негативной энергией — это знания вашей религии, принесённые из другого мира? — уточнил у меня глава крупного религиозного ордена «Белая длань», действующего на территории империи.

— Ваше преосвященство, религии моего мира развеялись по ветру задолго до моего прихода в ваш мир. Мои знания о душах и упокоении — это знания об энергиях и сущностях. Можете расслабиться. Никакой религии я распространять не планирую, ваш хлеб и паству у вас отбирать не буду, — сразу понял я, к чему он клонит, и постарался успокоить его.

— Надеюсь, что принесённые вами знания принесут мир и покой тем, кто в этом так нуждается. Я бы хотел направить своих священнослужителей в Бурый и организовать там приход. И если вы не против… Я бы хотел, чтобы вы обучили их. Они бы помогли вам с зачисткой мест погребения и…

— Безусловно, Сергей Багров, наш новый добрый друг, будет не против. Один из пунктов договора включает обязательную передачу сведений о магических теориях и практиках, влияющих на безопасность окружающего нас мира. Отец Нефодий, будьте уверены, наш добрый друг без лишних вопросов поможет в организации учебного синода, — с мерзкой ухмылочкой заверил его, небрежно перебив, Старожилов.

Вот кто сидел, ощущая себя не в своей тарелке, и молчал большую часть дня, лишь дежурно улыбался и коротко отвечал на любые обращения в его адрес, так это Сухой Пётр Яковлевич.

Были здесь и другие люди, что вызывали интерес. Более сильные, но молчаливые. Я пока не понял: это немая стража или тайный глава делегации, чья задача со стороны наблюдать, сделать выводы и позже донести всё императору. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что здесь есть и те и другие люди.

Подсев ко мне с бокалом вина, Старожилов начал расспрашивать о моём прошлом мире. Отвечать ему не особо хотелось: девять вопросов из десяти были не о катастрофе, не о гибели миллиардов людей, а о магии, о знаниях, об артефакторике и технологиях, способах создания нового оружия.

— Вы задаёте неправильные вопросы, — устав увиливать от ответов и играть в эту глупую игру, заявил я.

— Что значит «неправильные»?

— Вы интересуетесь тем, что не имеет смысла и бесполезно для вас. Даже если среди других людей к вам вдруг попадут те, кто обладает тайными знаниями о магических и необычных технологиях, это не вознесёт вас на Олимп. Лишь приблизит к пропасти забвения.

— Вот тут, думаю, вы ошибаетесь. Любая сила и власть — а знания есть один из видов силы — защищают нас от врагов. Безусловно, существуют опасные знания, но и мы не дураки, разделяем зёрна от плевел.

— Это вы так думаете… Вам кажется, что вы всё делаете как надо, что вы всё учли, но вы можете даже не представлять, чем это всё обернётся впоследствии, — покачал я головой. — Вас когда-нибудь пыталась заживо похоронить гора, обрушившаяся в огромный провал?

— Нет.

— Значит, вам не удавалось спастись, а после целый месяц оплакивать тех, кто не успел, и успокаивать их полные возмущения души. А я это делал. Тогда погибло больше пятидесяти тысяч человек. Половина от