Место Силы 4. Андромеда - Василий Анатольевич Криптонов

и Хранители, к которым я уже привык. Глаза были закрыты. И всё же… Алеф была права. Чувствовалось, что это — именно женщина.

— А она точно мертва? — спросил Сайко, встав рядом. — Может, она без сознания? В коме? Спит? Или просто лежит с закрытыми глазами! Что мы знаем об этих тварях, помимо ничего?

— Есть предложение, — присоединился к нам Гайто. — Мне всё равно хочется испытать ствол. Отчего бы не выдать ей в голову?

— Боже, — услышал я слабый голос Сиби, — вы только посмотрите на меня. Жалкая развалина! Парень предлагает выдать со ствола в голову дохлой бабе, а у меня даже нет сил это обстебать. Я совсем расклеилась. Это — начало конца.

Гайто приставил пистолет к голове инопланетянки и вопросительно посмотрел на меня.

Я колебался. С одной стороны — да. Восставшая инопланетянка нам ни к чему. Вряд ли она покажет нам, на какую кнопку нажать, чтобы уничтожить Чёрную Гниль и вернуться домой. С другой, стрелять в безоружного и неподвижного соперника, даже не разобравшись, соперник ли это…

Я покосился на Алеф, ища совета, и обнаружил, что она — бледнее смерти. Даже губы, кажется, посинели.

— Эй, ты чего? — тряхнул я её за руку.

— Н-н-не… знаю, — пролепетала она. — Мне плохо…

— Ага! — воскликнула Илайя.

Я резко повернулся к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как она тыкает пальцем в кнопку. Одну из тех, что были сгруппированы у самой стены, как бы особняком от остальных.

— Нет! — крикнул я.

Поздно.

Кнопка ушла в пульт и тут же вернулась в прежнее положение.

— ** твою мать, сука! — Сиби взвилась едва ли не до потолка и тут же схватила Райми, оттащила от стены.

— Что? Что ты делаешь?! — недоумевала та.

Но как только Сиби отшвырнула её, Райми замолчала.

Все замолчали.

Стены больше не было. Вместо неё перед нами раскинулась бесконечная чернота, испещрённая пылающими точками звёзд.

— О-о-о… — протянула Илайя и коснулась рукой невидимой стены.

— Это что — экран? — Лин вскочила с места и подошла ближе. — Как в той комнате?

— Как в той комнате, — подтвердила Илайя. — Не экран.

Мы все медленно подошли к «не экрану». Взгляд тонул в космических безднах. От осознания того, сколько там миллиардов километров (да что километров! световых лет!), в груди что-то жалко и беспомощно сжималось.

— Погоди… — Я облизнул пересохшие губы. — Если это не экран, то… это что — иллюминатор?

— Иллюминатор, — подтвердила Илайя и засмеялась, прижавшись лбом к невидимой стене. — Ил-лю-ми-на-тор! — пропела она и погладила стену.

Я смотрел на её бледную ладонь, которая провела, будто лаская, по пустоте раз, другой, третий. Потом вдруг сжалась в кулак и с силой ударила.

А после этого Илайя показала космосу средний палец.

— Я существую, — прошептала она хрипло. — Я существую, сука!

Потом раздался визг. Визжала Алеф. Она пятилась прочь от иллюминатора и кричала. Руки метались, то пытаясь закрыть глаза, то уши, то вцепиться в волосы. А потом они и вовсе отправились в путешествие по телу. Если бы не бледность лица и не этот истошный непрекращающийся крик, можно было бы подумать, что Алеф исполняет эротический танец.

И сквозь всё это безумие пробивался торжествующий крик Илайи:

— Я существую, сука! Существую!

Часть 1. Дочь еретиков. 01. Полная очистка энергии

Из дома я вышла до восхода солнца, закинула за спину вещмешок с пожитками и двинулась по пустынной дороге.

С тех пор как энергополе перестали поддерживать, девяносто восемь процентов транспорта перестало работать. Города и деревни окончательно превратились в автономные государства, бьющиеся за выживание, кто как умеет.

По дороге я думала о том, как мне повезло.

По дороге я думала о том, как же это глупо и нелепо, что повезло мне во многом лишь потому, что я живу в большом городе, рядом с которым есть действующий порт.

Миллионы других, таких же, как я, по всей планете, наверняка тоже слышат Музыку, но добраться до ближайшего порта своими силами для них просто невозможно. А забирать их на местах — несообразно дорого.

Космос давно обходится собственными ресурсами. Наша земля для них — свалка опасных отходов. Гипотетически на этой свалке есть жемчужины, но проще и спокойнее представить, что их нет.

И всё же космос не отвернулся от нас окончательно. Потому я бреду сейчас по пыльной дороге, мимо притихших пятиугольных зданий, мимо умерших восстановительных капсул, мимо руин и развалин, мимо…

Да, мимо трупов.

Утро — время покоя. День — время работы. Ночь — время буйства. Так всё обстоит в нашем перевёрнутом мире.

Ночью я бы не смогла пройти этим путём и остаться в живых. Однако сейчас, утром, все безумцы отсыпались. Они проснутся на закате и вновь начнут погромы и убийства. В столь же тщетной, сколь и бесконечной попытке обратить на себя внимание вселенной, доказать ей что-то.

Что?..

— Эй, ты!

Я вздрогнула и обернулась.

Ко мне быстрым шагом приближался Скит. С ним мы когда-то сидели рядом на уроках в школе. До тех пор, пока безумцы не убили учителя, и школа не потеряла всякий смысл.

— Здравствуй, друг! — Я послала ему белую ментому, свою излюбленную.

Он отмахнулся от неё и ничего не послал взамен. А я продолжала светить белым, но он как будто и не видел спектра. Подошёл, остановился напротив, смерил меня взглядом.

— Улетаешь?

— Я ведь давно решила.

— Тебя берут?

— Как видишь.

— Бросаешь меня.

— Прости.

Скит покачал головой и вдруг порывисто обнял меня, прижал к себе.

— Покажи им всем там, — попросил он. — За нас всех.

— Береги себя, — сказала я.

— Было бы что беречь.

Его ментома была ярко-красной. Он бодрился.

Когда он шёл назад, его качало. Он устал. После этой ночи он устал.

Закрыв глаза, я постояла несколько секунд и отвернулась. Пошла дальше.

* * *

В порт я прибыла за сорок минут до отправления. Поздновато. Планировала прийти за час. Час — это вселяет спокойствие. Час — можно не торопиться.

Здание порта сверкало издалека стальными шпилями и чисто вымытыми окнами. Порт — наместник космоса на земле, и здесь казалось, что мир вовсе не кончился. Что он продолжает быть.

Слева от входа —