Тропы Подземья - Артемис Мантикор

То, что они зовут ротацией — не более чем охота небесного хищника на полевую мышь. Правила устанавливает тот, в чьих руках сила, а значит, и власть.

К игре подключилась восьмая, с длинной изогнутой двухметровой трубой тишритой.

Девятая. Металлический барабан с низким строем. Мрачная мелодия стала чуть менее тоскливой, но ещё сильнее пробирающей душу.

Где же ты, братишка? — помимо девушек-музыкантов я не видел ни одного обладателя бирюзовых волос.

Перебравшись за следующую колонну, я достиг последней точки, с которой я мог оставаться незамеченным. Продвигаться дальше было рискованно. Но Кеая здесь не было. Значит, они держат его где-то внутри скрытой во льду части храма.

Десятая. В мелодию добавился едва слышный шепот трещотки. Застольная мелодия отчаянья становилась всё сильней и сильней.

— КАРР!! — вдруг прозвучало на весь храм, заглушая мелодию.

Я не удержался и с шумом повалился на пол из-за колонны, прямо в хлопья гостившего в храме облака. Но к счастью, не удержались многие. Почти все девчонки сиин на мгновение перестали дышать, а пленницы закономерно сбились с ритма.

Опасаясь наказания, они быстро исправили оплошность, но мелодия уже стала другой. В лиир трудно скрыть настоящие чувства, поэтому теперь в музыке читался только страх.

Пошатнувшаяся от столкновения с массивной тушей птицы медная площадка затихла.

Зазвенели цепи, сердце забилось чаще, готовясь вырваться из груди.

К строю присоединилась одиннадцатая девушка с двумя барабанами, в которые ей приходилось бить большими деревянными палками.

Чудовищная птица была готова к принятию первого блюда. Я выглянул из-за колонны и наконец увидел пленников, ставших сегодня жертвой ротации.

— Пожа…

Послышался мерзкий хруст. Голова, шея и плечи оказались в клюве у птицы, а в белую мглу улетел фонтан ярко-алой крови. Хищник не интересовался мнением мяса.

Меня едва не стошнило, поэтому я на миг юркнул в уютную звериную форму. В ней красный цвет сменялся серебряным, и страх чуть-чуть отступал.

Плохой, очень плохой цвет. Красный у сиин считается самым дурным знаком. Инстинкты бились в голове с криком: «беги, глупец! Беги, пока они тебя не заметили!».

— Весело тут у вас, — ехидно заметил один из черноволосых. Мужчина был на пол головы выше ворон, а угольно-черные волосы росли не только на голове, но и покрывали собой подбородок.

— Весело будет ночью. — презрительно скривился другой безбожник. — Уже выбрал себе игрушку?

— Я здесь по делу, братан. Мне не до развлечений, — ответил бородатый ворон.

— Да этих белок, как грязи! Хотя, твоё право.

Белками называли нас. Возможно, в нашем зверином облике и впрямь есть некое сходство, если не считать белый цвет и четыре длинных уха.

Аккуратно и не поднимая лишнего шума, я принялся ползти. Стелясь к утопавшей в облаке медной платформе, я оставался незамеченным. Белый цвет шерсти сливался с белёсыми облаками, позволив скрытно подобраться к следующей колонне.

— Све-ет! — проскрежетало каркающее существо.

Приподняв голову, я пристально всмотрелся в расступавшийся полумрак. На платформе зажглось несколько электрических лампочек. По облаку расползлась ленивая пелена света, словно река из топленого молока.

В голове промчалась предательская мысль — с этого места путь мне только один — в рот этому монстру. Я надеялся, что пленников держат в камере или темнице, но всё происходило прямо здесь и сейчас, на глазах у нескольких десятков ворон!

Похоже, мой брат как раз оказался последним их блюдом, и никто не будет его томить ожиданием, прикончив сразу.

А значит, мои шансы спасти брата стремятся к нулю. Как и шансы выбраться отсюда самому…

Великий Ворон был размером с метра четыре-пять. Острый клюв легко мог съесть сиин за один укус.

Кем был тот несчастный? Точно не Кеайдарк. Не его голос.

Отхватив половину тела, Ворон подбросил остаток в воздух. Таз с оторванными ногами сделал сальто в воздухе, и оказался прямо в пасти ворона. Я с ужасом созерцал, как крошечной горбинкой проглоченный кусок моего сородича медленно отправлялся из пищевода в желудок.

Тварь растягивала удовольствие от еды.

Я всмотрелся в лица двух других «блюд». Девушка, стоявшая второй в очереди на тот свет, безучастно уставилась в пол. Скорее всего, кто-то из неравнодушных дал ей сильный наркотик, чтобы избавить от муки. По её виду легко можно было понять — она своему разуму более не хозяин.

Третьей жертвой же был… мой старший брат. Бедняга был белее мела и трясся от ужаса. Еще вчера его жизнь была светлой, на сколько вообще может быть светлой жизнь сиинтри. Любимая девушка, готовая стать женой. Мой маленький племянник, о котором пока еще никто не знал, кроме меня и брата. Любимое дело — небольшой трактирчик…

Но чего стоит жизнь одного из нас в глазах одного из них?

Ворон сделал к пленникам несколько быстрых шагов. Одним движением он схватил девчонку клювом за руку, подбросил в воздух и почти заглотил целиком. В последний момент её взгляд стал чуть осмысленнее, и я увидел на её лице облегчение.

Раздался мерзкий хруст. Смотреть на все целиком я не мог, с трудом сдерживая рвущийся наружу завтрак.

Но по крайней мере, они их не пытают, и убивают относительно быстро. Пустотники, к коим относились и вороны, обычно предпочитали как следует помучить жертву перед убийством.

Когда же я наконец посмотрел на птицу, та была абсолютно чистой, будто и не было только что кровавого зрелища.

Правый глаз ворона смотрел на мир через странное медное устройство с линзами. Вороны вообще любили медь. Этот крылатый пожиратель вот не постеснялся даже на свои корявые птичьи лапы нацепить медные когти.

Время уходило. Сейчас к чудовищу выведут брата, но я всё ещё не представлял, что могу сделать. Выкрасть из темницы или сразиться с десятком ворон — большая разница.

Ну же, думай! Должен быть хоть какой-то выход!

Механическое оружие безбожников может стрелять, да и свои электрические палки они наверняка прячут под словом силы.

Но испуганный разум пасовал перед лицом неминуемой смерти. Единственный родившийся план был в том, чтобы просто схватить брата за руку и вместе с ним прыгнуть вниз в надежде руками поймать одну из лиан.

Глупый план, если учесть, что вороны могут летать.

И всё же лучше сдохнуть пытаясь, чем оставить брата на съедение хищникам.

Возможно, я не настоящий сиин, раз могу преодолеть страх. Однако я так не могу.

Одними губами я вывел волшебное слово силы, в котором мог спрятать всё, что угодно:

— Инвентарь.

В руках оказались две сабли из прессованных трав. Острое, но очень хрупкое оружие. Но оно было единственным, что я мог противопоставить вороньей