Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— У меня физмат так то за спиной! — Сделал он оскорбленный вид. — Так что физику точно буду вести, а может ещё чего, знаю я эти школы, то математика подмени, то астрономию для старших классов возьми. Может, прекратить тебя в леса гонять? Паш, ты как, найдешь себе подпаска на замену, Ваньку освободить?

— Да, не скажу что нормального найду, но есть кандидатуры, из кого выбрать. Хотя бы прошлогоднего возьму, а то он на грани между ЛТП и колонией балансирует, нигде на нормальной работе не может удержаться. А у меня он во где сидел! — Дядька показал кулак. — Правда, осенью в загул до нового года уходил…

— Не, не надо меня отсюда освобождать! — Воспротивился я. — Сейчас по крайней мере, мне тут спокойней во первых, во вторых, меньше проблем с окружающими. Потяну! И подтяну, что запустил!

Припиздел слегка, не без этого — очень уж не хотелось мне с головой уйти в учебники, летом особенно. А там или послабление с помощью Равиля получится выбить, или самому поднапрячься придется, главное — потом, а не сейчас! И так ежедневно столько писать приходится, ещё не хватало школьную программу осваивать, вообще бы в идеале — откосить как-нибудь…

А в конце июня, после того, как меня предварительно поставили перед фактом — Андрей пришел к нам, убеждать маму отпустить меня с ним в Ленинград. Отпуск взял небольшой, решил съездить в гости к старому товарищу. Ну и любимого племянника с собой взять, город-герой показать, ненадолго, дней на десять. И с Пашей договорились, нашел он уже себе подпаска на время.

— Ну не знаю, — задумчиво протянула мама, поглядывая то на меня, то на Андрея. — не заслужил он такие поездки, со своим второгодничеством, да и денег у нас не особо…

— Как не заслужил то, мам! — С горячностью принялся я её уговаривать. — Работаю же! И на второй год не останусь, скорей всего! Занимаюсь же каждый вечер, вон Андрей не даст соврать, что пересмотрят решение в школе, если покажу, что подтянул учебную программу за лето!

— Да, старается же, Нин! А про деньги даже не вспоминай, пусть развеется, а то он кроме Нягани да Челябинска и не был нигде.

Уговорили, Саше, дувшей губы, что её с собой не берут — дядька лично пообещал привезти из Ленинграда, что-нибудь этакое, чего ни у кого в селе нет. Ну а меня, только что изо всех сил упрашивающего маму, чтоб отпустила — грызли сомнения и тревога по поводу предстоящего мероприятия. Ни в какой город герой мы не собирались, на самом деле, а ехали к старым сослуживцам Андрея. К тем самым, чьи вопросы мне передавал Равиль. И ответы на них, соответственно — уходили им же.

Нет, Ленинград мы всё же увидели, мельком и проездом. Без всяких экскурсий и прогулок по Невскому и уж тем более осмотров достопримечательностей — проехали с Московского вокзала две станции на метро до Финляндского и там сели на поезд до Ладоги. Всё по заветам конспираторов революционной эпохи и согласно тактике белорусских партизан — на природу направились, подальше от любопытных глаз.

Я всю дорогу отсыпался, что не мешало мне заниматься в свободное ото сна время заниматься самоедством и анализом ситуации. В отличие от Андрея, который даже радовался предстоящей встрече со своим командиром (единственное, что удалось из него вытянуть о тех, к кому мы ехали, подозреваю, что кроме своего бывшего командира он и не не знал больше никого, так оно и оказалось впоследствии), меня не то что червячок сомнения терзал, а можно сказать — покоя не находил. Места глухие, люди лихие, а помимо тех знаний, какие я успел перенести на бумагу — в моей голове оставалось достаточно других. Да таких, что притопят и меня, и Андрея за компанию, во избежание их распространения дальше…

Впрочем, все эти думы тяжкие — ничуть мне не мешали отсыпаться и отъедаться. Так и ехали несколько суток, я ел, спал и переживал, и чем ближе к конечной точке маршрута — тем больше я себя накручивал. Да так, что когда вылезли на ничем не примечательном полустанке, где-то в районе карельского перешейка — меня уже потряхивало.

Нас встречали, уселись в уазик буханку, приткнув на пол рюкзаки с пожитками и поехали в глубь леса. Красиво, наверное вокруг, но мне было не до живописных пейзажей. Судя по репликам, которыми обменялся дядька с водителем уазика (одетым в гражданское, но что-то в нем неуловимо выдавало человека, больше привыкшего к форме, чем к накинутой на плечи выцветшей штормовке с символикой стойотряда) — направлялись мы не к озеру, а в сторону болот. Колбасить начало совсем уже не по детски, но благодаря тому, что уазик пробирался по такому бездорожью классическому, с колдобинами и ямами — на фоне тряски в салоне было незаметно.

Ну а после того, как изрядно покидало по салону — и я успокоился, уже в такие дебри заехали, что все мои опасения померкли. Глупо такую комбинацию выстраивать, чтоб меня ликвидировать, при желании все проще можно было обставить, не городить огород с такими ухищрениями и предосторожностями.

— Всё, дальше пешком! — Объявил шофер, вылезая из-за баранки, и мы вслед за ним, подхватив рюкзаки. — Тут недолго осталось пройти, дорогу запоминайте хорошо, послезавтра к одиннадцати подойдете, подберу и довезу до поезда.

Полчаса ходьбы, по подушке из мха и мимо кривых низкорослых деревьев и вот мы в лагере. Две палатки, на удивление — синтетика, а не брезент. Да и дизайн намекает на заграничное производство. Хорошо живут! Встречали нас три человека, водитель, без лишних слов — кивнул на нас, развернулся и скрылся в обратном направлении. Самый высокий из встречающих, чем-то похожий на Андрея, такой же длинный и блондин с выгоревшими соломенными волосами, лет на десять постарше — шагнул к дядьке, раскинув руки:

— Андрюха! — Тут же кивнул на меня. — Имя мое не знает Ванька твой?

— Никак нет, командир, как и сказал!

— Вот и хорошо! — С удовлетворением заключил тот и подошел ко мне, протянув руку — Здорова, Ваня! Зови меня Командир, без имен обойдемся. А это Полковник и Майор!

Обменялись рукопожатиями, судя по всему, и невысокий темноволосый крепыш Майор, подстриженный под машинку, с явственно проступившими залысинами (этот был самый старший, лет под сорок),