"Фантастика 2025-195". Компиляция. Униги 1-23 - Вадим Витальевич Тарасенко

сподручников почти до потери сознания, они бесконечно перебирались в одну низинку, нет, в другую, нет, на вот этот холм, везде расставляя оборудование и раскладывая вещи. Йеруш носился по полям и лесам с картами и птичкам-маликнами. Маликны оживлялись и били крылышками в тех местах, где под слоем дёрна обитали колонии жуков-щелкунов, которые привлекали кротов, которые источали фон, от которого сильнее обычного вибрировали магические потоки, истощая или отталкивая водные жилы.

Одна лишь попытка осмыслить всё это едва не свела Илидора с ума. А когда ночью в лагерь прокралась дикая кошка и укатила куда-то две клетки с маликнами, с ума едва не сошёл Найло.

Следуя по течению Катарки, они заезжали в маленькие деревушки, где воздух был неспешен и звонок, и в большие посёлки, громкие и восхитительные. Разумеется, Илидор их почти не видел, только жадно ловил обрывки звуков, проникающие через задёрнутый полог повозки: Найло оставлял его раздёрнутым только в дни очень, очень хорошего расположения духа, а хорошее расположение духа было весьма нехарактерным для Йеруша состоянием. Зато если они заезжали в селение – Йеруш селил Илидора в своей комнате, а не отправлял спать в сарай.

По правде говоря, через некоторое время дракон почти полюбил ночёвки в клетке – там, во всяком случае, никто не разговаривает с тобой безостановочно до поздней ночи, делясь соображениями, которых ты почти не понимаешь, и не тычет тебя в бок чуть свет, давая понять, что настала пора вскочить и снова куда-то бежать.

Но, честно говоря, изыскания немного захватили и золотого дракона. Несколько раз он сам срывал Найло на новое место, если чувствовал под землёй что-нибудь необычное. И заодно однажды проверил, отличит ли Йеруш настоящее драконье «Мне что-то чудится, побежали туда» от ненастоящего. Йеруш сделал вид, что не отличил, и золотой дракон его таскал по пригоркам, пока Найло не рухнул. А поскольку они так ничего особенного и не нашли, Йеруш лишил дракона ужина и отправил его под надзором сподручников обойти ближайшее озеро и нанести на карту смещения пяти входящих в него ключей с учётом магических колебаний. Едва живой от усталости Илидор потащился к озеру и бродил вокруг него до темноты, стёрши ноги в кровь, но нашёл только четыре ключа. Их на самом деле было четыре, и Найло в этом даже признался, сказав:

– О, ну пятый должен вытекать из той необычности, которую мы не нашли среди пригорков.

И потом долго лающе смеялся, глядя на потерявшего дар речи дракона, а затем перестал смеяться и пообещал прибить Илидора к дереву и сделать себе бусики из его когтей, если дракон ещё раз попытается его обмануть.

А потом ночью разбудил дракона и снова потащил его бегать среди пригорков, приговаривая: «Нет, это точно должно скручено здесь, точно здесь», и глаза Йеруша нездорово блестели в лунном свете, плечи сотрясались от сухих всхлипов, а у дракона становилась дыбом чешуя на затылке, несуществующая в человеческом облике. Они довольно долго бегали туда-сюда, Найло цепко держал дракона за руку, то и дело дёргал с хохотом, и золотому дракону несколько раз казалось, что ему всё это снится, что на самом деле Йеруш Найло остался спать возле костра, а его водит за руку оживший ночной кошмар.

Потом они вернулись обратно к костру и Найло наконец выпустил руку дракона. Посмотрел на свою ладонь удивлённо и пытливо, поднёс её с растопыренными пальцами прямо к лицу, посмотрел на неё, гавкнул на неё, сокрушённо вздохнул, лёг спать и наутро даже не подумал объяснить, что это было.

Илидор ещё несколько ночей просыпался в холодном поту от каждого шороха.

Однажды, когда они сидели у вечернего костра, Илидор спросил, понизив голос, чтобы не привлечь внимание сподручников:

– Может, ты позволишь мне всё-таки смотреть на окрестности, пока мы едем? В клетке ужасно скучно, а ты всё равно временами забываешь, что я дракон.

– О, – глаза Йеруша загорелись, он отёр лоб тыльной стороной ладони, оставляя на нём полосу золы. – Было бы интересно об этом забыть, это сразу столько всего бы изменило! Но нет, дурацкий дракон, я никогда не забываю, что ты дракон!

Найло принялся остервенело чесать голову. Его волосы, остриженные осенью в лекарне, отросли, разбросались на косой пробор, слева прядь оказалась на уровне глаза, справа – у щеки. Даже волосы Йеруша безмолвно вопили, что в этом эльфе нет ничего ровного и внятного, – видимо, это понравилось Найло, потому что теперь он всегда стригся именно так.

Но Илидор всё равно понимал, что в хаотичных действиях Найло куда больше организованной спланированности, чем тот хочет показывать. Хотя, конечно, он может неорганизованно и незапланированно ткнуть тебя горящей веткой или запереть в лаборатории на месяц, если вдруг решит посмотреть, какое у тебя будет лицо, и вот эта косичка из последовательности и хаотичности вызывала у дракона больше опасений, чем просто непредсказуемость: косичка дважды ломала ожидания.

– Я помню, что ты дракон, ведь ты ездишь в клетке, ведь мы не заезжаем в города, ты должен был это заметить! А я очень хочу заезжать в города, у меня вся голова зудит, видишь, вот так я хочу в город, хотя бы в один, хотя бы в замшелый! Вчера мы проехали мимо Элбоа, и он достаточно замшел, чтоб ты знал! А до этого были Шебат и Ссорт, там я не бывал и не побывал, и это всё из-за тебя, и я тебя теперь ненавижу ещё больше. В городах куча полезных вещей, может, на животном рынке даже новые маликны нашлись, или не нашлись, или потерялись, затерялись, укатились, да и клеток жалко, нет!

– Ты мог бы поручиться за меня, чтобы я ездил по городам, – вкрадчиво заметил Илидор и старательно не сжал кулаки, но крылья предательски облепили тело. – И с открытым пологом.

Дракон почти перестал дышать в ожидании ответа. Если Найло согласится…

– Мо-ог бы, – протянул Йеруш и почти выкрикнул: – А стану?

– Ну раз у тебя на меня большие планы и раз уж мы стали настолько близки, что ты таскаешь меня к себе в спальню…

Видимо, Илидор забылся и повысил голос, потому что у костра возник сподручник Икар Бардо. Он пришёл в Донкернас только в начале этого года, потому не отвертелся от поездки с Йерушем – и сам плохо понимал, чем это грозит, и спрашивать его никто не собирался. Икар одновременно и очень плохо, и очень хорошо знал правила Донкернаса – достаточно плохо, чтобы не