"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

— Одновременно с этим перестраиваются и отряды алебардщиков. — Расставляю фигурки пехотинцев между коробочками, с которых снимаю упряжки и отвожу их в центр круга.

Еще один взгляд на затаивших дыхание бойцов, и ставлю последнее непременное условие.

— Все должно крутиться одномоментно. Никто никого не ждет. Фургоны еще только едут на позицию, а стрелки уже бегут туда, взводя на ходу арбалеты. — Ставлю деревянных человечков позади каждой коробочки. — Вот так! А позади них баллисты тоже время не теряют и уже готовятся к стрельбе.

Мои пальцы отпускают последнюю фигуру, а взгляд уже находит глаза Калиды. Вижу в них полное понимание и согласие, но все равно добавляю.

— А чтобы все детали встали на свои места, еще до начала движения вся картина должна быть уже в голове у командира бригады. Представлена и привязана к местности так, чтобы ни один стрелок шага лишнего не сделал, и ни один фургон не застрял и в яму не заехал. Этого как командир, так и каждый боец, должны добиваться усердными, ежедневными тренировками.

Глава 14

Бойцы уже давно разошлись, а я все еще сижу. Заходящее солнце ласково печет в висок, и после длительного эмоционального напряжения хочется хотя бы минуту посидеть в тишине и покое.

Вздохнув, собираюсь уже встать, как слышу за спиной знакомый грудной голос.

— Давно не виделись мы с тобой, консул, уж не избегаешь ли ты меня?

Голос Иргиль невозможно спутать ни с каким другим, и я узнаю его с первого звука. Медленно поднимаюсь и растягиваю слова.

— Здравствуй, Иргиль!

Смотрю в ее смеющиеся глаза и думаю о том, что, если честно, я самому себе не смогу ответить на этот вопрос. Мне хочется видеть ее, держать за руку, говорить с ней. Она бесподобна в постели, но при этом рядом с ней меня постоянно терзает мысль, а сам ли я все это чувствую или она как-то воздействует на меня. То, что она это может, у меня сомнений не вызывает. Вон как она боль заговаривает, раненого режут по живому, а тот ничего не чувствует. Да и настойка, которой я монголов поил, тоже из головы не выходит. Я ее попросил усилить воздействие напитка на человеческое сознание, но что она туда сыпала, не знаю. Эффект был на лицо, за несколько приемов «чудо эликсир» превратил трех здоровых мужчин в законченных алкоголиков.

Может быть, в прошлой жизни меня такие вопросы и не взволновали бы, но здесь я привык сам все решать и надеяться только на свой опыт, разум и знания. И та мысль, что она может мной манипулировать, как короед точит мое чувство к ней. Вот даже сейчас она смотрит на меня так, что мне кажется, будто она видит меня насквозь и читает мои самые сокровенные мысли.

Словно в подтверждение моих сомнений, Иргиль иронично усмехнулась.

— Неужто бесстрашный консул побаивается слабой и беззащитной женщины?!

Улыбаюсь ей в ответ, а в душе саркастически хмыкаю.

«А с чего это ты решила, что я бесстрашный?! Да и беззащитной тебя тоже можно назвать с большой натяжкой».

Вслух же говорю ей совсем другое.

— Нет, конечно! Ты же знаешь, дел невпроворот, зашиваюсь, вздремнуть некогда.

Притягательная улыбка тронула губы Иргиль.

— Так зашел бы, я и успокоила бы и приласкала!

С той памятной ночи я бывал у Иргиль всего несколько раз. Действительно, то разъездах, то дела какие-то срочные, да и чаще я в Твери, а она в Заволжском, на другом берегу реки. Не поедешь же на ночь глядя, когда с ног буквально валишься, да еще зная, что с утра надо обратно мчаться.

Была бы какая другая женщина, так я может ее к себе бы забрал, но с Иргиль все не просто. Поди ее забери! Я как-то поутру заикнулся, мол переезжай ко мне в Тверь, чаще видится будем, так она только улыбнулась и промурлыкала мне на ухо, что не время сейчас об этом. Глазищами своими глянула, поцеловала и все завертелось по новой, будто и не было бессонной ночи. В общем, из головы у меня тогда все выскочило, и больше я уже таких предложений не делал. Потом, думая об этом, я соглашался, что да, может быть, и к лучшему, что она отказалась. Проблем мне и так хватает, а ведьма в доме только подлила бы масла в огонь. Еще и с церковью бы рассорился.

Это все так, но вот одно бесспорно, кроме Иргиль я никакую другую женщину не хочу. Про других я и думать забыл, после той ночи ни к кому не заходил. Приворожила одним словом!

Все это пронеслось в голове за мгновение, и глядя в ее черные притягивающие глаза, я подумал совсем о другом.

«Я хочу ее! — Резануло остро, как бритвой, и что-то горячее и тяжелое заворочалось внизу живота. — Я хочу ее! Эти смеющиеся губы, чуть приоткрытый рот, силуэт бедер под балахонистой, подпоясанной рубахой. Я хочу ее всю! Прямо здесь и сейчас!»

Встряхивая головой, сдерживаю рвущийся порыв и отвечаю ей, чуть смеясь, в ее же стиле.

— Приглашаешь?

Улыбка уходит с ее лица, делая его серьезным и взрослым, а маленькая прохладная ладошка берет меня за руку.

— Давно уже пригласила, зачем спрашиваешь?!

* * *

В затянутое бычьим пузырем крохотное оконце пробивается яркий солнечный свет. Утро в полном разгаре, и мне давно уже надо быть в десятке разных мест, а я все еще лежу и блаженно пялюсь в потолок. На моей груди покоится голова Иргиль, ее короткие черные волосы щекочут кожу, а моя ладонь на ее бедре — это единственное, что прикрывает ее обнаженное тело.

Ни жесткий топчан, впившийся в спину, ни затекшая правая рука, ничто не может поколебать моего упорного нежелания вставать. Я расслабился всего на одну ночь, а моя воля уже пошатнулась и предательское сознание нашептывает прямо в растекшийся студнем мозг.

«Зачем ты тратишь свои нервы и время на всякую бессмысленную суету. Ты всего лишь человек, и все, что ты по-настоящему желаешь, лежит сейчас рядом с тобой. Просыпаться рядом с любимой женщиной, наслаждаться простыми человеческими радостями и растить своих детей, именно этого хочет твоя душа. Не вставай, останься здесь, и не принуждай себя заниматься не своими делами!»

Нарушая это умиротворение, зашевелилась Иргиль. Сняв мою руку, она подняла голову, и в ее черных бездонных зрачках заиграли бесенята.

— Не слушай ее! — Голос девушки зазвучал