Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

1 «Стояние столбом» (чжэньчуан) — одна из древних форм статичной тренировки.

Глава 23

Разговор с Вероникой меня здорово обнадёжил. Теперь я сбагрю на неё всю головную боль, связанную с реализацией пилюль. Пусть уже она процессом рулит. Если по научному — то собираюсь делегировать ей часть своих полномочий. Тогда мне, соответственно, останется одной заботой меньше… А в том, что она согласится на моё предложение, сомневаться не приходилось. Слишком уж тяжёлая у неё жизненная ситуация — работы нет, лицо изуродовано, да и, как я понял, обратиться за помощью тоже не к кому.

Я нажал отбой и сунул коммуникатор обратно в карман. И чуть не выронил из-за того, что отвлёкся и умудрился в темноте споткнуться о какую-то неровность…

Рассеянным, однако, становлюсь, невнимательным.

Хотя, чему удивляться? Столько всяких дел навалилось — и не поймёшь, за что хвататься в первую очередь.

До КПП оставалось пройти не более четырёхсот метров, как вдруг меня обожгло нездешним холодом. Я аж непроизвольно поёжился.

— Что-то тут не так, — отреагировал на происходящее Джекки, — озноб — твоя реакция на аномальные завихрения потоков ци…

— Уже понял, — ответил я бдительному даосу, потихоньку приходя в себя.

— Ну тогда осмотрись, попробуй установить причину… — продолжал занудствовать мой симбионт, — у меня такое впечатление сложилось, что кому-то рядышком по голове дали, — пояснил он, — и сильно.

— А то я без подсказки и не сообразил бы, — Джекки был верен себе. Он по поводу и без повода так и норовил подчеркнуть свою значительность. Кстати, ответа на эту реплику не последовало — не иначе, как снова обиделся.

Я согласен с тем, что от даоса многое уже получено, и он продолжает приносить огромную пользу. Но эта привычка пафосно заявлять о своей незаменимости меня иногда просто выбешивает.

А с другой стороны, он действует в соответствии с народной мудростью, гласящей, что сам себя не похвалишь, так и никто тебя не похвалит… Тогда ладно — пусть нудит, если ему от этого легче. А я потерплю как-нибудь.

Но осмотреться-то действительно следовало. Я замер, пристроившись под раскидистой древесной кроной, нависшей над тротуаром. И всерьёз занялся сканированием окружающего пространства.

Удалось быстро локализовать источник давешнего беспокойства. Метрах в пятидесяти двигалось несколько человек. Если точнее — их было трое. Меня они не замечали, так как я, во-первых, стоял неподвижно, а во-вторых накинул на себя покрывало невидимости… Да и стемнело изрядно, так что их шансы заметить меня стремились к нулю. Зато я без труда держал их в поле зрения. Слышал, как они кряхтят и невнятно обмениваются друг с другом короткими энергичными фразами. Судя по интонациям — просто переругиваются.

Двое волокли на плечах своего товарища. Ситуация, вроде как стандартная — соображали на троих. И кто-то упал первым, проиграв нокаутом очередной поединок Зелёному Змию.

Я совсем уж было хотел отвернуться и идти дальше своей дорогой, но что-то меня удержало. Была в происходящем какая-то вопиющая неправильность. И я продолжил вглядываться в темноту в надежде разглядеть не дающие мне покоя детали.

Озадачило то, что я не мог толком рассмотреть эту группу товарищей. Сфокусировать на них внимание не получалось, хоть ты тресни. Стоило только начать к ним приглядываться — так сразу возникало мерзкое ощущение, что в глаза насыпали мелкого песка… Их силуэты странным образом размывались. Они оба представлялись просто тёмными пятнами, на фоне которых повисшего на их плечах беднягу вполне себе можно было разглядеть.

И тут я вдруг осознал очевидное — этот безвольный страдалец был одет в форму нашего училища!

Пока я пытался уяснить, как такое смогло произойти, эти ребята приблизились к большому автофургону, припаркованному на обочине.

Один из носильщиков проделал какие-то манипуляции, и на задней торцевой стене кузова открылась узенькая дверь. Из образовавшегося проёма лился слабый синий свет. Такое освещение — это один из обязательных элементов штатной светомаскировки1 спецтранспорта.

Двое носильщиков сноровисто затолкали внутрь квёлую тушку студента, после чего быстро влезли сами. Дверь беззвучно закрылась, и вот я снова стою один на тёмной улице.

Таким образом я стал свидетелем похищения — увиденное мною не могло быть ни чем иным. Наглый киднеппинг, однако.

Первое, что я сделал, это крадучись отошёл за ближайший угол. Теперь, когда заметить меня от того самого фургона стало вообще невозможно, я потянул из кармана коммуникатор.

Номер нашей внутренней охраны в записной книжке был, так что я не колеблясь ни секунды тронул сенсор вызова и поднёс девайс к уху:

— Дежурный по Дмитровскому магическому училищу Лосев, — голос был довольно бодрым, — слушаю вас.

— Студент Ян Карпов, — представился я, — тут похищение.

— Карпов, тут, это где? — собеседник, услышав о чём я говорю, изрядно напрягся, — и кого похищают?

— Я нахожусь перекрёсток Героев Третьего Балканского Похода и Май-Маевского, — чётко доложил я, потом на всякий случай добавил:

— Метрах в трёхстах от КПП.

— Это я понял. Ты мне скажи, кого там похитили? — безопасник явно соображал немного быстрее меня, или отрабатывал уже хорошо знакомый алгоритм опроса свидетеля.

— Только что в припаркованный на обочине грузовик двое неизвестных забросили бессознательное тело, на коем была форма нашего училища.

— Что за фургон? — после этого вопроса я услышал, как дежурный говорит что-то в сторону, вероятно кому-то, кто был рядом с ним. Что именно — я не расслышал, но понял, что наши безопасники уже начали реагировать.

— Марка грузовика, кажется АМО-5312, хотя я в этом не полностью уверен. На кузове логотип «Быстроупака». — ответил я, — Вы не ошибётесь, он тут один такой.

— Понял, — дежурный был собран и серьёзен, — оставайтесь на месте. Отряд быстрого реагирования службы безопасности скоро будет. Отбой.

Я рассчитывал, что долго ждать не придётся, но, тем не менее, не поленился ещё раз напрячь зрение и разглядеть номер грузовика. Кто его знает, может похитители прямо сейчас готовятся покинуть место преступления…

* * *

— Чёрт… — Рыжий, кряхтя, наконец пропихнул тело обездвиженного студента в глубину фургона, — тощий, а тяжёлый, как моя жизнь.

— Ну так костлявый же, — Джонни тоже изрядно устал, пока они возились с этим любителем поздних прогулок, — да и длинный…