Уильям Дитц - Телохранитель

Кассир — андроид с туловищем, которое кончалось на крышке стойки, — имел величественные манеры владельца похоронного бюро и электронный дефект речи.

— Ваш вылет по рас-с-списанию. Пож-ж-жа-луйста, пройдите через детектор и ж-ж-ждите, когда вас поз-з-зовут. С-с-спасибо, что выбрали «ФЕНА Аэро».

Детектор походил на увеличенную дверную раму, стоящую сама по себе. Саша прошла через него первой, а за ней я. Зажжужали зуммеры, вспыхнули лампочки, и пара охранников оторвалась от обеда. Оба были далеко не спортивного телосложения, но женщина выглядела грузнее. Она указала дубинкой:

— Встань вон туда. Ноги расставить. Руки за голову.

Мне не понравился ее тон, но не было смысла скандалить, так что я подчинился. Подошел охранник-мужчина, дыхнул мне в лицо чесноком и провел жезлом по моему телу. Первая мысль была о 38-м. Но он остался в Плавучем Городе, где Морин обещала изредка его чистить. А 0,9 мм браунинг не только разрешен, но и сделан целиком из пластика и, следовательно, недетектируем. Нет, проблема была в моей черепной пластине. Мужчина встал на цыпочки, чтобы провести жезлом над моей головой, и довольно хмыкнул, когда жезл зазвенел.

— Снимите кепку.

Я снял.

Охранник посмотрел на мою голову и кивнул.

— Надевайте.

Потом повернулся к своей напарнице:

— Все в порядке, Герт. У этого малого в голове столько металла, что хватило бы на челнок класса А. Пусть проходят.

Уставившись на мою голову, будто отродясь не видали голов, женщина кивнула и пропустила нас в зал ожидания к остальным пассажирам. Зал был обставлен низкой, раболепной мебелью, как и весь космопорт. Андроиды держались вместе, будто для взаимной защиты, остальные разбрелись по залу. Саша вздохнула.

— Вот тебе и маскировка.

— Сожалею, — ответил я, но не слишком-то огорчился. У глупости есть свои преимущества: меньше беспокоишься.

Я огляделся. Интересно, что я чувствовал, когда в первый раз отправлялся в Черную Бездну? Тогда я был гораздо моложе — судя по официальным документам, мне было девятнадцать, — так что, само собой, я боялся. Боялся учебного лагеря для новобранцев в невесомости, боялся неизвестного, боялся умереть. Впрочем, я до сих пор боюсь умереть, сам не знаю почему, ведь жизнь — сплошное мучение. Голос Саши вернул меня к реальности.

— Макс!

— Да?

— Назвали наши имена.

— О, прости.

Вслед за остальными мы направились к двери, спустились по лестнице и вышли на погрузочный пирс. Мужчина в синем комбинезоне с названием «ФЕНА», вышитым над левым нагрудным карманом, оторвался от своего портативного компьютера, когда мы подошли, и поднял голову. На шее у него болтались защитные наушники, а на ногах были черные строевые ботинки с розовыми шнурками. Он указал на прижатые к краю пирса грузовой модуль и поддерживающий его автопогрузчик.

— Ваша карета ждет. Я буду называть имена. Пожалуйста, занимайте отведенные вам трубы. Аароне, труба номер один. Аксель, труба номер два. Беннинг, труба номер три. Купер, труба номер четыре…

Саша изумленно покачала головой.

— Сколько времени провела в космосе, но ничего подобного не видала.

Мне стало обидно.

— Извини, но деньги на расходы были у тебя, а за 800 долларов ничего лучшего не нашлось.

Саша примирительно улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

— Не бери в голову, Макс. Труба номер четыре — это прекрасно.

Я коснулся щеки. Мне показалось или то место, куда Саша поцеловала меня, было действительно теплее остальной кожи? Я хотел что-то сказать и поблагодарить девочку, но пока собирался с мыслями, она уже спустилась в трубу. Вскоре назвали и мое имя. Я огляделся. Парень в зеленой спортивной куртке нигде не маячил.

Я подошел к грузовому модулю и заглянул в трубу номер двадцать четыре. Пахнуло дезинфекцией. Присев, я оперся руками о холодный бетон и прыгнул. Пол — как стены, мягкий и упругий — спружинил под моими ногами. Внутри было пусто, если не считать маленького, почти миниатюрного телеэкрана, наушников с микрофоном и непонятного сооружения из трубок высотой в пояс. Я еще раздумывал, что же это такое, когда чей-то голос произнес: «Приятного полета», и над моей головой захлопнулась крышка. Минуту стояла темнота, как в могиле, потом разлился желтый свет — зажглась встроенная в крышку лампа.

Грузовой модуль дернулся, качнулся и поехал к кораблю. В это же время включился экран и появилась женщина приятной наружности, из нештатных. Неумело натянув наушники, я успел услышать большую часть речи.

— …присоединиться к нам на борту «ФЕНА Аэро». Сейчас ваш пассажирский модуль погрузят на один из лучших кораблей нашей компании, а затем поднимут на орбиту. Полет к «Старос-3» займет около двух часов. Если вы желаете воспользоваться катетером, пожалуйста, сделайте это сейчас, так как предохранительная система ограничения затруднит передвижение во время полета.

Теперь я понял, что это за сооружение, и твердо решил им не пользоваться. Женщина продолжала говорить:

— …проблем медицинского характера, пожалуйста, уведомите экипаж корабля через головные телефоны, и он обеспечит готовность медицинского персонала встретить вас, когда мы состыкуемся со «Старос-3». Итак, устраивайтесь в своих каютах и наслаждайтесь путешествием.

Каютах? Это что, шутка такая? Моя с позволения сказать «каюта» — всего лишь переоборудованная труба для перевозки почты, недоступная во время полета и открытая для всяческих опасностей. Не говоря уж о том, что здесь даже у нормального человека за считанные минуты разовьется клаустрофобия.

Вселенная дернулась, когда наш автопогрузчик остановился, потом снова пришла в движение, когда грузовой модуль толкнули вверх в брюхо челнока, где подключили к корабельным системам жизнеобеспечения. Из сопла рядом с моей головой зашипел кислород, ледяной струей погладил щеку и скользнул по шее.

То ли кислородный поток перемешал воздух, то ли еще что, но из всех углов и закоулков трубы, пересиливая дезинфекцию, поднялся тяжелый запах пота, рвоты и бог знает чего еще. Жуткая вонь ударила в ноздри, и я закашлялся.

Систему ограничения привели в действие без предупреждения. Набивка выдвинулась внутрь, и стало тесно, а затем я был заключен в мягкие, но крепкие объятия, которые вообще не позволяли двигаться. Но законы физики остались, и я почувствовал дополнительные пол-g, когда челнок разогнался на взлетной полосе и оторвался от земли. Хотя я не видел, что происходит снаружи, я миллион раз наблюдал взлеты по телевизору и знал, как это должно выглядеть. Ну, или думал, что знаю.

В отличие от космических челноков 1990-х, современные используют для взлета стандартные взлетно-посадочные полосы. Уже в воздухе, для того, чтобы достичь скорости, в двадцать пять раз превышающей скорость звука, или более 17000 миль в час, применяются турбореактивные двигатели. Хитрость в том, чтобы на низких скоростях сжимать воздух турбинами, а на более высоких — силой набегающего сверхзвукового воздушного потока. Или как-то иначе? Ну, в любом случае ракетные двигатели включаются при скорости около 11000 миль в час и разгоняют челнок до 17000 миль в час и таким образом выводят на орбиту.