Эпоха Опустошителя. Том VI - Вел Павлов

Мириада сраных бед! Очередное соревнование.

— И какой же пантеон сейчас является сильнейшим, если не секрет? — задумчиво вопросил я.

— Восточный пантеон, мой мальчик, — спокойно отозвалась Имания. — Если молва и история не лжёт, то обереги восточного пантеона старше других оберегов на несколько тысяч лет.

Занятно. Весьма занятно. Невзирая на силу Восточных обереги они, как и остальные не устояли против Пятой Династии.

Насколько же сильными вы были, малышка?

«Я очень хочу всё вспомнить, но не могу. Не получается, — уныло прошептала Руна. — И скорее всего, вряд ли когда-нибудь получится».

Что ж, а теперь осталось узнать то, что гложет меня очень и очень давно. «Куй железо пока горячо». Бетал, вроде бы, так любил говорить.

— Тётя, вероятнее всего, вам не понравится то, что я сейчас спрошу, но ответьте честно, пожалуйста.

— Спрашивай, племянник, — усмехнулась заботливо женщина.

— Чего Кайса хочет от меня? — поинтересовался в лоб я. — Почему особа голубых кровей одарила некогда бывшего смертника столь рьяным вниманием?

Лишь по одному лицу Знающей стало ясно, что она ожидала разных вопросов, но такое выбило её из колеи. В помещении внезапно возникла гнетущая тишина и глубоко вздохнув, тётка начала говорить.

— Кайса осознала, что ты не так прост еще после вашей первой встречи в военном лагере. Первым, кто рассмотрел твой талант был мой брат, а второй оказалась именно она. То, что ты услышишь знают всего несколько разумных. Если быть точнее, то таких разумных всего восемь, а ты станешь девятым. Скажу тебе честно, мой мальчик, Кайса могущественный эмпат. Она может на подсознательном уровне ощущать любые эмоции и в какой-то мере понимать и слышать то, что думают другие. Для неё сильные чувства подобны наркотику, и она необычайно падка на них. Это как её главная сила, так и величайшая слабость. Можно сказать, что она зависима от подобного. Она заложница своих возможностей. Лишь плескаясь в очень сильных эмоциях, она чувствует себя поистине живой. И по её заявлениям — ты являешься прорвой густых и концентрированных эмоций. Как бы грубо такое ни звучало, но с первой вашей встречи они видела тебя насквозь. Ты стал для неё не просто вассалом, ты в некоем роде кажешься её рогом изобилия по доставлению различного рода удовольствий.

«Во имя Древних! — выдохнула ошеломлённо Руна. — Так вот в чём дело! Я подозревала, что с ней не всё так просто. Хитрая стерва обладает необычайно уникальным и могущественным даром!»

Ирззу распутницу в жены! Чтоб мне беспардонно сдохнуть. Да у меня же под боком находилась своеобразная кровососка эмоционального плана. Вот же сука хитрожопая!

— От себя лишь добавлю, племянник, что Кайса не так проста и плоха, как ты считаешь, — печально заключила Имания. — Она тоже многим жертвует. Очень многим.

Плевать мне, чем она там жертвует! В гробу я видел её выкрутасы. Впрочем, тётка говорит, что она сама заложница своих талантов. Холера!

На языке вертелось слишком много слов, но изо рта лишь вырвался тяжелый и протяжный выдох.

— Вы сделаете так, чтобы она узнала, как можно позже о моём воскрешении?

— Боюсь, это невозможно. Ты уже наворотил дел, будь здоров, — развела та руками. — Если она еще не узнала о тебе, то вероятнее всего узнает в ближайшие часы.

Вот же зараза!

— Как наставник? — чуть тише вопросил я, приходя в себя.

— По-прежнему, — горько обронила Имания.

— Его можно увидеть?

— Завтра, мой мальчик, всё завтра, — усмехнулась тепло женщина. — Сейчас лучше отдыхай. Тебя кое-кто страшно заждался. Боюсь, завтрашний день принесёт слишком много изменений в твою жизнь. Придётся каким-то образом разобраться с домом Урелей и домом Иан, а также голубокровными, которых ты покалечил и убил. Да и Занст с Аирдом засыпят меня ворохом вопросов. Готовься, племянник…

— Я уже готов, тётя, но отдых не помешает, — заметил с улыбкой я, неспешно поднимаясь на ноги и медленно удаляясь прочь. — За великие дома не переживайте. Оставьте их на меня. Встреча с теми, кто посмел покуситься на Фьётру будет через три дня. Именно тогда я всё и решу.

— Слова не мальчика, а мужчины, — тихо рассмеялась Знающая, довольная услышанным. — Хорошо, Ранкар, поступай так, как считаешь нужным. У тебя есть моя поддержка и всегда будет. Я рада, что ты остался жив. Очень рада, — с материнской нежностью добавила целительница. — Сказала бы, что это заслуга моих молитв к Темиде, но более чем уверена, что это не так.

На миг воцарилась неловкая пауза, а теплая улыбка Имании стала малость шире.

— Будь добр, позови тех охламонов обратно. Скорее всего, у них и у меня данная ночь будет бессонной…

* * *

Не знаю почему, но на душе витало странное ощущение того, что я возвратился домой. Точного ответа почему случилось именно так я не имел, но Бетал всегда говорил, что дом — это не место, а люди. И в который раз старый хрыч оказался полностью прав.

Мои покои находились совсем недалеко от апартаментов Имании, но путь до них померещился целой вечностью и такую же вечность я еще простоял у двустворчатых дверей. Впрочем, слишком долго продолжаться такое не могло и бесшумно проникнув в комнату, я практически тотчас увидел хрупкий силуэт валькирии. Точнее уже бывшей валькирии. И то, что я почувствовал и смог распознать больно резануло по нутру. Фьётра отныне была тенью себя прошлой. Ни могущественной ауры, ни ошеломляющей силы. Совсем ничего. Спиной ко мне на большой постели лежала обычная смертная женщина с умопомрачительной красотой.

Хаотичных мыслей оказалось чересчур много. Честно сказать, я не так представлял себе нашу встречу, но у судьбы имелись свои планы. Вместо каких-либо слов я неторопливо подошел к кровати и забравшись на постель прямо в верхней одежде, крепко прижал к себе девушку.

Фьётра не спала. Причем уже давно. Ни каких-либо слов, ни какой-либо изнывающей страсти, ни слов о вечной любви. Складывалось впечатление, что я вернулся к той, что ждала меня несколько сотен лет из непрекращающегося странствия.

— Прости, что заставил ждать так долго, Дурёха, — со вселенской нежностью шепнул я ей на ухо. — Обещаю, что такого более не повторится.

— Спасибо, — прошептала едва слышно небесная воительница, гулко сглатывая и крепко сжимая ладонями мою руку. — Спасибо, что вернулся, ибо я считала, что это самый настоящий сон,