Ваше Сиятельство #12 - Эрли Моури

больше не глядя на графа Оршанского, которые явно испытывал душевные страдания.

Барон Милтон чувствовал, что с ним происходит нечто необычное. Тепло пошло от неведомого предмета, который он аккуратно и крепко держал в правой руке. Это было очень необычное тепло, ощущения от которого сложно передать словами. Казалось, что от него слегка пощипывает каждый нерв, но это ощущение нельзя было назвать неприятным.

— Майкл, ты хочешь стать богом? — повторила свой вопрос Величайшая, видя, что барон впал в легкое оцепенение. И добавила для ясности: — Настоящим богом, таким как Гермес, Асклепий или Аполлон. Живущим вечно, могущественным, способным на чудеса! Богом, которому люди воздвигают храмы и молятся у алтарей! Хочешь?

Майкл вопрос слышал, однако ответить на него было не так просто. Как бы взвешивая в руке тяжеленький предмет, похожий на камень, барон Милтон сказал:

— Прости меня, Величайшая. Первое, что хочется сказать мне, как и любому другому человеку, это: «Да! Очень хочу стать богом! Хочу жить вечно и быть могущественным хотя бы на малую часть в сравнении с тобой!». Но желания, которые лежат в нас на поверхности, они не всегда полностью разумны. Поэтому, чтобы ответить на такой вопрос честно, мне хотелось бы сначала хорошо подумать. Подумать и понять, чего я при этом лишусь. Ведь за все в этом мире нужно платить, а за столь великий дар, о котором говоришь ты, наверное, придется заплатить очень большую цену, — говоря это, Майкл тут же подумал об Элизабет и графине Елецкой. И еще о том, что вопрос Геры, скорее всего, был не слишком серьезным, ведь богиня могла проверять его, например на жадность. Безусловно, боги способны на чудеса, но сделать богом обычного человека — это, без сомнений, слишком невозможное чудо.

— Барон Милтон… — супруга Перуна сделала к нему шаг и забрала из его пальцев «Кархан Насли Бонг». — Ты меня удивил. В тебе есть мудрость, и ты стал для меня еще более интересен. Такой мужчина как ты должен быть рядом со мной.

Справа от нее словно сердитый носорог засопел граф Оршанский. Он все еще оставался в коленопреклоненной позе, хотя теперь упирался в пол лишь одним коленом. Его бледно-голубые глаза пошли красными прожилками.

— Позволь спросить, Величайшая, — негромко сказал Майкл Милтон. — И прошу прощения за этот вопрос, потому как это не мое дело…

— Спрашивай, Майкл, — Гера вернула «Камень Нового Бога» на хрустальную полку.

— Как же Перун? Если ты решила окружить себя мужчинами и считать кого-то из них своим мужем, то Перун… — Майкл не знал, как лучше пояснить свою мысль, чтобы не разгневать богиню.

— Что Перун? Его просто не будет для всех нас. Его не будет! — уверенно ответила она. — Пусть тебя это не беспокоит. Вот что важно: все, что вы сейчас слышали, должно остаться в тайне, — продолжила богиня и жестом повелела Оршанскому встать. — Не говорите об этом ни с моими служанками, ни друг с другом. Если угодно, все это лишь мои фантазии, — она рассмеялась и ее смех звоном отразился в хрустале. — Фантазия, в которую я хочу поиграть с вами. Посмотрим, куда заведет нас эта игра.

* * *

— Встань, пожалуйста, — Артемида поспешила к Елецкой и положила ей ладонь на плечо. Богиня еще не обрела полностью земное тело, поэтому рука ее казалась невесомой. — Меня Саша попросил тебя навестить, хотя я сама должна была прийти после визита Геры.

— Прости, Разящая в Сердце! — еще раз произнесла графиня, поднимаясь с коленей. — Я молилась Гере. Вернее, только собиралась. Но после обращения к ней, клянусь, собиралась взывать к тебе! Ты сердита на меня?

— Конечно же нет. Ты в праве молиться кому велит твое сердце и тем богам, кому считаешь нужным. Ведь человек обращается с молитвой не только по велению сердца. Я знаю, что к Гере ты собиралась взывать лишь потому, что боишься за сына, — произнесла Артемида, вполне уловив намерение, с которым Елена Викторовна преклонила колени перед статуей Величайшей. С тех пор как Охотнице вернули ее храмы и число прихожан в них значительно выросло, ей стало намного легче угадывать намерения людей и даже богов.

— Спасибо тебе! Ты очень добра! Ты — наша богиня! — последние слова так и вырвались из Елецкой, и был в них восторг и особое благоговение, которое она не переживала никогда. — Ты виделась с Сашей, если он просил меня навестить? — с нетерпением спросила она, чувствуя, что от эмоций, от необычности происходящего ее захлестывает неодержимое волнение и кружится голова.

— Да, недавно, сегодняшним утром. Просил передать, что у него все хорошо. Вполне надежно устроился в Лондоне и вернется сразу, как только закончит свои дела, — отвлеченно произнесла Артемида, думая, как лучше преподнести Елецкой весть о том, что Майкл находится у Геры и у Величайшей явно имеются на него планы. Пока неясные планы, которые могут очень расстроить графиню. Хуже всего, то что Артемида даже не могла обещать, что барон Милтон когда-то вернется из владений Геры. Играя им, супруга Громовержца вполне способна сделать так, что Майкл начнет забывать о своей земной жизни. А если еще сюда приложить древний артефакт, называемый Астерием как «Кархан Насли Бонг» и додумать, как его может использовать эта хитроумная стерва, то может выйти очень нехорошая история. Даже много разных историй, которые Артемиде пришли на ум вместе с Афиной, когда они обсуждали сказанное Астерием.

— А Майкл, скажи, пожалуйста, ты знаешь что-нибудь о Майкле? — прервала мысли богини Елена Викторовна.

— Знаю. И знаю, что вы о нем особо переживаете. Мы с Сашей вместе видели его. Могу наперед сказать, что сейчас с ним все хорошо, он выздоравливает. В тот момент, когда мы с Сашей оказались возле него, Майкл был ранен одним негодяем, находился без сознания и едва не погиб. Но теперь он в безопасности, выздоравливает, — отозвалась Артемида, успокаивающе тронув ее руку.

Охотница тут же хотела было сказать о том, что Майкл находится у Геры и как-то осторожно оговорить эту ситуацию, чтобы сразу не слишком шокировать Елецкую возможными последствиями, но графиня в волнении перебила ее:

— Наша Покровительница! Я полна благодарности! Ты вместе с Сашей видела Майкла⁈ Как же это чудесно! Гера говорила, что он у нее и был очень тяжело ранен! Говорила, и успокаивала, убеждала, что Майкл