Люк Скайуокер и тени Миндора - Мэтью Стовер

своего корабля, его взгляду в тени переднего выступа фюзеляжа предстали сваленные в кучу механизмы и детали в различном состоянии износа и разобранности. Увы, наметанный взор пилота тут же определил, что большинство из них принадлежат блоку управления щитом правого борта. Виновник этого возмутительного погрома обнаружился в ближайшем служебном люке, из которого виднелись только желтовато-коричневые мохнатые ножищи. Подставкой для них последовательно служили ящик для инструментов размером с гроб и ржавые, изношенные подмостки, которые, если судить по внешнему виду, некогда служили столом для пикников. Остальная часть огромного волосатого тела была втиснута куда-то во внутренности Ханова корабля.

– Чуи! Эй, Чуи!

Ножищи никак не отреагировали. Ничего удивительного: моторы буксировщиков ревели во всю мочь, а распоряжения дежурных по ангару, распространяемые через электронные усилители, просто оглушали, так что Соло едва мог расслышать самого себя. Тогда он просто подобрал ближайший разводной ключ и засадил им по корпусу «Сокола» так, что на броне вполне могла остаться еще одна вмятина. Из самой глубины люка донесся глухой стук, который отдался вибрацией в приложенную к фюзеляжу ладонь Хана – своей крепкой головой Чубакка был вполне способен смять дюрасталь, – а вслед за этим короткий, но выразительный рык, вукийское ругательство, способное поколебать уверенность почти всякого человеческого существа в Галактике. Почти…

– Возвращай все как было, – распорядился Соло. – Я запускаю предстартовую подготовку. Взлетаем через десять минут.

Вуки протестующе застонал. Тогда Хан заявил:

– Да ну! Стоит нам встать на прикол хотя бы на двадцать минут, и ты тут же начинаешь разбирать корабль на детали. Не будь этого, нам не пришлось бы…

В Чубаккином ответном «Гиироаргх бруу оуууерагх!», грубо переводившемся как «Если бы я не пользовался любой возможностью разобрать корабль на детали, мы бы и вовсе остались без корабля», было столько неоспоримой правды, что Хан, чтобы не признавать поражение, просто переменил тему:

– Лэндо и его эскорт будут здесь минут через двенадцать. Как только диспетчеры опустят противоударные щиты, мы сможем выскользнуть.

Чуи сдвинул бровищи вместе и, что-то заподозрив, прорычал вопрос.

– Нет-нет, ничего подобного. Никто за нами не гонится.

– Гароуф?

– У нас… небольшое внеплановое поручение. Мы должны, гм, наведаться к Люку. Короткий визит. Дружеского характера.

– Рхоуергх хверу сннгх.

– Да что с тобой? Ты что, не хочешь повидать Люка? Дружба врозь?

– Лоуероугх. Лоуероугх гарухннн?

– Нет, она с нами не полетит.

– Гароуф?

– Потому что я так сказал. Я что, больше не капитан?

– Хнероуггр фнерроллеру! – заявил Чубакка на повышенных тонах и потряс своим огромным пальцем перед лицом Соло. – Ссчеролл гхурееохх…

– Ладно-ладно, потише, хорошо? – Хан быстро огляделся, дабы убедиться, что никто не стоит рядом и не может расслышать их разговор в шуме ангара. – Я только что был в центре связи. Все оперативное соединение Люка пропало из эфира: с тех пор как началось вторжение, по связи не пришло ни единого писка. А через десять минут даже резервная группа перестала посылать сообщения. – Соло потупился. – И у Леи чувство, что он попал в беду.

Чуи раскрыл пасть, чтобы озвучить следующий вопрос, но Хан прервал его:

– Я не знаю, сможем ли мы помочь. Может быть, и нет. Но, по крайней мере, мы можем узнать, что произошло. Я не могу… Чуи, ты меня знаешь. Ты поймешь – я не могу просто взять и оставить его одного…

– Гхн лоуероугх?

– Нет, она попросила меня связаться с ним. Она не знает, что мы туда летим. И не узнает. Я ни за что не допущу, чтобы она полетела с нами.

– Хоуергх?

– Потому что… – Соло скривился. – Потому что у меня тоже дурное предчувствие. – И он взбежал по трапу внутрь корабля.

* * *

Спускаясь по трапу своего личного командного челнока, Лэндо Калриссиан с ног до головы выглядел как истинный генерал, начиная от выверенной до миллиметра посадки его сияющей фуражки и заканчивая чуть переливающимся верхом голенищ его начищенных до блеска сапог. Изящный, хорошо подогнанный комбинезон Лэндо тоже слегка переливался, чтобы его туманно-голубой отблеск мог заимствовать дополнительные краски из любой среды, в какой он мог очутиться, – ибо джентльмен и офицер всегда должен гармонировать с обстановкой, – и этот комбинезон сидел на генерале так, будто был придуман нарочно для него – что, безусловно, было правдой. Он сам рисовал наброски.

На одно его плечо был наброшен китель длиной по пояс – разумеется, угольно-черного цвета, потому что черный цвет подходит ко всему; Лэндо поручил его изготовление своим портным после того, как из достоверных источников узнал, что Акбар и республиканское командование крайне не одобряют его эффектных сценических плащей. Рядом шагал Фенн Шиса, облаченный в самый обыкновенный летный комбинезон, который, как пришлось признать Калриссиану, очень ему шел.

Когда Лэндо впервые явился в кабину челнока в этой парадной форме, мандалорец откровенно фыркнул.

– Ни разу не видал на голографиях, чтобы Мейдин мог так вырядиться.

– А Криксу такое и не к лицу. – Калриссиан пожал плечами, наслаждаясь видом кителя в зеркале в полный рост. – У него талия широковата, если ты понимаешь, о чем я.

– А ты удивляешься, отчего наемники-мандалорцы не слишком тебя уважают…

Лэндо осклабился:

– Отлично, люблю, когда меня недооценивают.

– А я думаю, все из-за твоей модной одежки.

– Если желание красиво одеваться когда-нибудь станет преступлением, друг мой Фенн, я готов сесть пожизненно!

Мандалорец пересек многолюдный ангар привычным четким военным шагом, нигде не останавливаясь и никуда не сворачивая, тогда как Калриссиан немного отстал, чтобы кивком поприветствовать того или иного техника и рабочего, почти каждого назвав по имени, и познакомиться с теми, кого не знал. Благодаря феноменальной памяти он мог держать в голове не только игровую тактику и привычки тысяч картежников по всей Галактике, но и имена всех, с кем он когда-либо встречался, – а зачастую еще и имена их детей и названия планет, с которых они родом. И это был не просто ловкий трюк – ему действительно нравилось быть своим в доску, благодаря чему он стал до смешного популярен среди рядовых вооруженных сил Новой Республики. Впрочем, имелся и побочный эффект: это сильно влияло на скорость продвижения, когда ему приходилось проталкиваться через толпу, и поэтому он слегка опоздал и не услышал, что именно Лея сказала Фенну перед его приходом. Кажется, речь шла о том, что C-3PO ожидает их в зале для совещаний с полным отчетом.

На щеках принцессы почему-то заиграл прелестный румянец, который Лэндо машинально отнес на счет какого-нибудь неуклюжего комплимента Шисы. И, поскольку в Калриссианово представление о собственной жизни отнюдь не входило, чтобы его затмил какой-то пилот-мужлан, он