Вадим Панов - Крест толкователей

Угроза происходила, скорее всего, из квартиры, расположенной этажом выше. Лунин бросился вверх по лестнице.

Так оно и было — над квартирой, из которой текло, был только чердак, куда вела металлическая лестница, приваренная к штырям, торчащим из стены.

Лунин остановился перед дверью, обитой потрескавшимся дерматином, из-под которого местами торчали клочья ваты. Квартира была точно такой, как та, из которой он только что вышел.

Лейтенант утопил кнопку звонка несколько раз подряд, однако звуков его из-за двери он так и не услыхал. Так как попытка связи с хозяевами оказалась безрезультатной, Лунин решил перейти к радикальным мерам — он начал стучать. Обивка гасила звуки, что чтобы его действия обрели хоть какой-то эффект, лейтенант после второго или третьего удара принялся бухать в дверь обоими кулаками.

В этот момент на площадку, за спиной Лунина, поднялась молодая женщина, — та самая, которая сошла с автобуса, и которую Лунин мельком увидел из окна. Ее звали Зоей, и было ей не больше двадцати пяти лет. Увидев рослого мужчину, который колотил обоими кулаками в дверь, Зоя замерла на месте и закусила нижнюю губу.

Затаив дыхание, она осторожно раскрыла сумочку и достала из нее небольшой баллончик. Лунин, хотя и был увлечен своим занятием, все же почувствовал, что за его спиной происходит некое движение.

Лейтенант резко обернулся. В этот же момент Зоя нажала на головку пульверизатора и выпустила обильную струю ядовитого газа. Действия девушки были решительны, однако, не слишком профессиональны — сняв колпачок, Зоя не позаботилась о том, чтобы направить раструб своего оружия на цель. Газ со зловещим шипением пошел куда-то в сторону.

Лунин, скорее инстинктивно, чем обдуманно, тут же выбил баллончик из ее рук, и тот, подпрыгивая, покатился вниз по ступеням.

— Ты что, спятила?.. — прорычал лейтенант.

Зоя испуганно отпрянула от него. Лишившись своего оружия, она почувствовала себя совершенно беззащитной.

— Вы кто? — сдавленно проговорила она, прижимая обеими руками к груди сумочку. — Что вам тут нужно?

— Сосед снизу, вот кто! Кухню мне всю затопила, дура! Твоя квартира? Давай, открывай!..

Зоя бросила под ноги Лунину взгляд. Из-под двери, к самым его ступням, подбирался мокрый язык вытекающей из квартиры воды. Девушка трясущимися руками достала из сумочки ключ и вставила его в замочную скважину.

Кухня Зои была залита полностью, примерно по щиколотку. Шлепая по воде, Лунин кинулся к мойке, заставленной грязной посудой. Вода била из крана с сильным напором, заполняла мойку доверху и переливалась через край. Лунин попытался перекрыть кран, но что-то вдруг щелкнуло, и барашек остался в руке лейтенанта.

К струе, которая шла из крана, прибавилась еще одна, из развороченного смесителя — она была тоньше, но энергичнее, и настырно била в бок, доставая почти до самого окна. После фиаско со смесителем, Лунин не колебался ни секунды. Он распахнул створки шкафчика, ухнул и нырнул куда-то под мойку. Он знал, что нужно делать, и действовал как сапер, жизнь которого зависит он спокойствия, автоматизма движений и быстротечности времени — на ощупь и безо всяких раздумий. Под мойкой он нащупал еще один кран, который перекрывал воду, и завернул его. Струи воды захрипели, ослабли, а затем затихли совсем.

Лунин сидел на табурете по-турецки, положив предплечья на колени и свесив кисти. Он хмуро наблюдал за Зоей. Девушка босиком, закатав джинсы до колен, собирала тряпкой воду. На нежных руках хозяйки квартиры был прекрасный маникюр, а тонкие лодыжки казались такими изящными и белоснежными, будто были выточены из прозрачного мрамора. Однако, лейтенант был далек от того, чтобы любоваться ею — во взгляде его читается холодное и плохо скрываемое раздражение.

Зоя, наклонившись, старательно водила тряпкой по полу. Когда та набухала и отказывалась впитывать влагу, Зоя с трудом поднимала тряпку над ведром и сжимала ее обеими руками, как комок бумаги. Усилия были отчаянными, однако пользы не приносили почти никакой — в ведро стекали лишь скудные струйки.

Наконец, Лунин не выдержал. Он слез с табуретки, зашлепал к Зое и решительно взял тряпку у нее из рук.

— Ты полы-то когда-нибудь мыла? — спросил он.

Зоя не ответила. Она бросила на лейтенанта быстрый взгляд и сдула со щеки упавшую прядь волос.

Лунин стал собирать воду сам. Он энергично заработал плечами и лопатками. Время от времени он разгибался и, как белье, до треска выжимал тряпку над ведром.

Зоя какое-то время смотрела на его спину. Затем рукой убрала непослушную прядь за ухо.

— Меня Зоей зовут, — осторожно сказала она. — А вас как?

Лунин занес тряпку над ведром, выжимая ее в очередной раз.

— Это не имеет никакого значения, — сказал он, разогнувшись и вытерев рукой лоб, на котором начинали проступать капли пота. Бросив взгляд на раковину, заваленную грязной посудой, он добавил: — Тарелки надо вовремя мыть. Если б вымыла посуду сразу, то ничего б не случилось.

В этот момент во двор пятиэтажки въехал внедорожник. Он медленно обогнул клумбу и остановился у подъезда. В салоне автомобиля сидели четверо хорошо одетых молодых человека, и каждому из них было не более тридцати лет.

Эти люди появились в городе вчера. Они пришли пешком по шоссе, со стороны леса. Хотя шоссе и называлось Рыбинским, но вело оно в никуда. Дорога была не достроена. Она шла сквозь лес километров десять, а затем вдруг вязла в непроходимых топях. За плечами каждого из молодых людей висел туго набитый рюкзак, они были одеты в куртки, джинсы и ботинки на толстых подошвах, которые не оставляли при ходьбе никаких звуков.

Оказавшись в городе, молодые люди добрались до особняка, который стоял на Малорыбацкой. Дом этот был построен лет десять назад, и в начале строительства, еще до заливки фундамента, строители оградили участок непреодолимым забором. Он был настолько глухим и высоким, что прохожий мог увидеть лишь островерхую крышу, крытую дорогой черепицей.

Кто был хозяином этого дома, в городе никто не знал. Постоянно жил в нем бывший спецназовец Гриша Спиридонов — человек замкнутый, чудаковатый и совершенно непьющий. Был он русским, но молился по пяти раз в день, стуча лбом о землю, как татарин. Было ясно, что Гриша охраняет дом и ждет в нем своего часа. Невероятная скрытность стража была совершенной охранной системой. Она укрывала тайну, хранящуюся в доме, надежнее глухого забора, который стоял по периметру участка.

Молодые люди остановились у калитки, и один из них нажал на кнопку звонка. Замок тут щелкнул, будто гостей уже ждали и следили за их приближением.

Им открыл Гриша. Он внимательно осмотрел гостей и сделал шаг в сторону, освобождая проход. Незнакомцы, один за другим, вошли внутрь. Ни Гриша Спиридонов, ни кто-нибудь из незнакомцев, так и не обмолвились друг с другом ни единым словом.

Теперь четверо молодых людей были одеты в приличные костюмы и свежие сорочки, воротники которых были повязаны изысканными галстуками. Мотор внедорожника работал ровно, лица незнакомцев были спокойны, отлично выбриты и не несли на себе никаких следов эмоций.

Первый и Второй вышли из машины, хлопнув дверцами. Они быстро и одновременно поднялись на крыльцо, а затем исчезли за подъездной дверью один за другим.

Третий вышел из машины следом, однако к подъезду за своими товарищами торопиться он не спешил. Молодой человек обошел машину спереди и оказался в поле зрения Четвертого, который сидел за рулем.

Движения ног Третьего были пружинисты, и, казалось очевидным, что производит он их почти с физическим удовольствием. Молодой человек поставил ногу на скамейку, спугнув с нее голубя, и двумя пальцами приподнял на несколько сантиметров штанину. Она открыла белоснежный носок и сверкнувший лаковой кожей модный ботинок.

Третий со значением посмотрел в сторону водителя.

— Ну?.. Как тебе?.. — спросил он.

Водительское стекло плавно опустилось до половины. Четвертый повернул голову, приподнял на лоб темные очки и скосил на ботинок глаза.

— Ну, даешь… — ответил он равнодушно. — Круто.

Третий сказал с нескрываемым достоинством:

— Карло Пазолини. Пятьсот баксов. — Продумав, он скромно добавил: — Каждый.

Пальцы его разжались. Он снял ногу со скамейки. Штанина опустилась, ровно легла на голень и приняла свое естественное положение.

В руке Лунина был разводной ключ. Упершись в стену, лейтенант изо всех сил налегал на кран. Лейтенант сопел, на шее его вздувались жилы, а лоб был покрыт обильными каплями пота.

Посреди комнаты стоял столик на четырех колесиках. Столик был двухэтажным, из пустотелой никелированной стали. Первый этаж его располагался где-то на уровне колесных осей. Он был заставлен разнообразными початыми бутылками, соперничающими между собой многоуровневыми объемами разноцветных жидкостей. На втором этаже располагались два бокала, тарелочка с тонкими дольками лимона и мельхиоровая корзинка со льдом.