"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

— Помнишь учительницу? — отозвалась на мои мысли Изольда.

— Ага, и что?

— Ей он тоже едва пару слов сказал.

— Думаешь, комплексует при женщинах?

— Едва ли это можно назвать комплексом… в привычном понимании.

— А что тогда?

Изольда не ответила. В её молчании мне почудилось предложение смотреть дальше самому. Мол, лучше один раз увидеть, чем сто раз тебе это объяснит бесплотный голос в чужой голове.

— Мясо в воде тушила? — спросил отец, разламывая вилкой шарик фарша.

— Да, — блеклым голосом сказала Света.

— Я тебе сколько раз говорил, что в соусе вкуснее?

— Он закончился.

— И что? Забыла, где деньги лежат?

Света промолчала. Боря быстро, но без аппетита закидывался макаронами. Судя по тому, что говорили мои вкусовые рецепторы, у него претензий к ужину не было. По крайней мере, насколько моё сознание интерпретировало сигналы от этих самых рецепторов. Чего вообще требовать от домашней еды? Съедобно, насыщает, не убивает — значит, делает сильнее. Вот и всё. А носом крутить можно в ресторане. Туда для того и ходят.

— Я не слышу ответа на вопрос.

Вот теперь я почувствовал разом возникшее и окрепшее отвращение к этому человеку. Благо, ещё на предыдущей работе успел таких повидать… Таким, где бы они ни оказались, необходимо сразу же достать свой прибор и требовать, чтобы все признали: у него самый большой. Если кто-то хотя бы краем глаза выразит тень сомнения — всё. Туши свет, бросай гранату.

Нескольких таких клиентов я осознанно слил. Ну чувствуют они отношение и не успокаиваются. Так и стараются сломать. Придирками, хамством, откровенными наездами. Нахрена — сами не понимают. Я тоже в психологи не нанимался. Потому сливал. У других нормально складывалось. Кому не поперёк шерсти ходить на цыпочках и кланяться в ответ на любой выпад.

Однако работа тем и хороша, что от неё ты можешь отказаться. Благо, страна свободная в этом плане. Семья — дело другое. Особенно если ты в этой семье ребёнок. И на дворе девяностые, когда всем на всех класть с высокой колокольни. И неизвестно ещё, что хуже — семья со злобным арбузером или детдом, где тебя будут по прайсу в аренду сдавать.

— Нет. Не забыла, — чуть слышно сказала Света.

— В чём проблема?

— Я не подумала…

— Тебе не надо было. Надо было просто сделать так, как тебе сказано. Ты выбрала забить х… болт.

Во время заминки заботливый папаша метнул взгляд на любимого сыночка. Которому, видимо, до поры не полагалось слышать нехорошие слова. Ну или не полагалось их слышать от отца. В самом деле: должна же школа чему-то ребёнка учить, не всё родителям мучиться.

— Я так больше не буду, — пролепетала Света.

— Ну, посмотрим. — Отец отодвинул пустую тарелку. — Посуду вымоешь — ко мне зайди, поговорим.

Предчувствия у меня были крайне хреновые. Чего ждать от этого «поговорим»? Мысли бродили разные, от некоторых натурально тошнило.

Вдруг до меня дошло, что чувство тошноты — нифига не метафорическое. Борю действительно тошнило. На тарелке осталось буквально несколько макаронин с затесавшимися меж ними серыми кусочками фарша.

— Доедать будешь? — спросила Света.

— Не хочу, — буркнул Боря.

— Ну, иди тогда.

— А чай пить будем?

— Н-не знаю. Нет. Тебе вскипятить?

— Угу!

— Ладно, я позову.

Ей хотелось остаться одной, наверное. Боря не уходил. Вредность этого пацана зашкаливала за все мыслимые границы. Похоже, в семье во всём брал пример с отца.

Света не стала настаивать. Вздохнула, набрала чайник и нажала кнопку. Тот почти сразу начал шуметь. Света собрала в мойку посуду, и тут где-то в недрах квартиры хлопнула дверь.

— Светка, твою мать, я что сказал⁈

— Я…

— Я тебе сказал, посуду помыла и ко мне зашла! А не чаи гонять.

Глава 18

Света заметалась от мойки к выходу, обратно. Выключила чайник, тут же дрожащей рукой его включила.

— Я помою, — сказал вдруг Боря.

— Точно? — Взгляд, который метнула на него Света, был жалким.

— Угу.

Она ушла. Боря вылез из-за стола и начал мыть посуду.

— Блин, я не знаю, что думать про этого пацана, — сказал я. — Такое чувство, что им управляет генератор случайных чисел.

— Либо мы просто его не понимаем. Чего-то важного.

— Да что тут понимать? Ты либо ведёшь себя как нормальный человек, либо как кусок дерьма. А этот и так, и так умудряется.

— Знаешь… у человека может быть весомая причина вести себя как кусок дерьма.

— Самооправдание.

— Как знать.

Боря быстро справился с посудой. До сушилки, правда, не дотягивался. Попробовал — не вышло. Чувствовалось, что расстроился. Из-за роста ему комплексовать всю жизнь. И всю жизнь, как отец, будет пытаться компенсировать этот досадный недостаток растопыренными пальцами и выдвинутой вперёд нижней челюстью.

До тех пор, пока какая-то муха не укусит его и не заставит сесть ночью пьяным за руль.

Сложив тарелки с вилками на застеленную чистым полотенцем тумбочку, Боря взял оттуда фарфоровый заварочный чайник. Открыл, увидел там кучку мокрой заварки. На несколько секунд завис, потом принял смелое управленческое решение. Поставил чайник на стол и залил «вторяки» крутым кипятком. Водрузив сверху крышечку, на цыпочках пошёл в прихожую.

Дверь в комнату отца не была закрыта полностью. В темноту прихожей выбивался клин света. К этому клину и крался Борис, от усердия высунув кончик языка. Будто это могло ему как-то помочь остаться незамеченным.

— Я тебя в последний раз спрашиваю, что за хрень творится, Света? — В голосе отца зрела буря.

— Ничего не творится, — лепетала сестра.

— Да ладно? Ко мне борькина классуха сегодня днём подходила. Есть что сказать? Ничего не вспоминаешь?

Молчание.

— Светка… Я тебе сколько раз говорил, меня бесит, когда я не получаю ответа. Нравится молчать? Фигня вопрос, давай тебя в монастырь отдадим. Связи есть, возьмут. Там молчи хоть до второго пришествия. А когда отец с тобой говорит — отвечай на вопросы.

— Мы опоздали.

— Я знаю, что вы опоздали! Вы,… постоянно, вы каждый день опоздали! Я хочу, чтобы ты мне объяснила, какого хрена вы опоздали! От тебя требуется