"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников

Вход в школу порадовал турникетом. Когда я учился, ничего такого не было. Хотя я и электронные дневники ещё не застал, в моё время обходились бумажными.

Окошко на турникете светилось зелёным, в вестибюль мы с Изольдой вошли без проблем. Сидящий у двери охранник уставился на нас во все глаза. То ли на мои дреды, то ли на неземную красоту Изольды — фиг поймёшь.

— Здрасьте, — сказал я.

Охранник собрал себя в кучу, сделал вид, что пялиться не думал, и кивнул.

— На вечер встреч?

— Ага.

— Год выпуска? Класс?

Я назвал год и класс. Охранник сверился с журналом.

— Второй этаж, двадцать четвёртый кабинет.

— История, — вырвалось у меня.

Вот уж не думал, что застрянет в памяти. Но, видимо, детские психотравмы так просто не проходят.

Мы принялись подниматься на второй этаж. Навстречу ссыпался по ступенькам взъерошенный парень. На нас с Изольдой отреагировал так же, как охранник — уставился во все глаза. Но, в отличие от охранника, этого парня я знал.

— Привет, Серёг. Чего не здороваешься?

— Тимур⁈ — изумился бывший одноклассник.

— Нет, блин. Призрак Тимура. — Я протянул ему руку. — Знакомься, это Изольда.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Изольда.

— Привет, — обалдело пробормотал Серёга Шульгин. — Как ты… этого, того. — Он покрутил рукой вокруг головы.

— На спор заплёл, не обращай внимания. Скоро сбрею. А ты куда так несёшься?

— Новикову встречать, вот-вот подъехать должна. Только что написала. Помнишь Новикову?

Ну ещё бы я не помнил Новикову. В каждой школе, в каждом выпуске есть девочка, по которой принято сходить с ума всем мужским коллективом. Наша школа исключением не являлась. Королевой красоты считалась Лера Новикова. Лично я обращал на неё внимание постольку-поскольку — так же, как порой невозможно не знать какую-то песню. Даже если такое терпеть не можешь и по доброй воле ни за что не включишь, слова и мелодия в голове всё равно застрянут. Вот, с Новиковой у меня обстояло примерно так. А Серёга Шульгин в неё был влюблён вполне серьёзно, как и многие другие. Только вот других, видать, со временем попустило, а его всё ещё держит. Коль уж почётная миссия встретить Новикову выпала ему, а не Тохе Ветрову, например — главному мажору в параллели.

Десять лет назад Новикова ухитрялась мутить одновременно с ним и с ещё одним парнем, классом старше. Всем остальным её поклонникам оставалось лишь завистливо вздыхать, время от времени ловя милостивое разрешение проводить до дома. Шульгин был среди тех, до кого внимание Новиковой добиралось в последнюю очередь. Звёзд с неба он никогда не хватал — серый, незаметный парнишка. Но годы идут, всё меняется. Почётную миссию встречи себя и препровождения по знакомым с детства коридорам Новикова поручила Шульгину.

— Помню, — сказал я. — Кто ж её не помнит.

Шульгин расцвёл счастливой улыбкой и рванул по лестнице вниз.

— Твой одноклассник? — спросила Изольда.

— Ага.

— Приятно, наверное, знать, что в вашем классе столь крепка школьная дружба.

— Понятия не имею, что там у кого крепкое, — честно сказал я. — Я почти сразу после выпускного в Смоленск уехал. Ни с кем из одноклассников особо не общался. Родители что-то рассказывали, но фиг сейчас вспомню, что и про кого.

— Почему? Тебе неинтересно?

— Видимо, так. В универе у меня новые знакомые появились. На втором курсе работать пошёл… Я и в школе-то — не сказать, чтобы чересчур общительным был. А после переезда круг знакомых полностью поменялся.

— Ясно. Знаешь, когда я училась, у нас любили вспоминать первый выпуск царскосельского лицея. Тот, знаменитый, пушкинский. Они встречались каждый год, в один и тот же день. До самой смерти.

— Угу. Последним ушёл светлейший князь Александр Горчаков. Он пережил всех однокашников, остался один. И каждый год, уже будучи глубоким стариком, накрывал стол — как будто бы для встречи с друзьями. Ставил бокал перед каждым, разливал шампанское, зажигал свечи… Что? — Я посмотрел на Изольду. — Это не я такой дофига эрудированный, не думай. Это Денис рассказывал.

Изольда улыбнулась.

— Да. Тоже слышала. И не раз думала — о чём размышлял Горчаков, оставшись в одиночестве? Лицеисты ведь были очень привязаны друг к другу. Помнишь?.. «Друзья мои! Прекрасен наш союз…»

— «…он, как душа, неразделим и вечен, — хорошо поставленным „учительским“ голосом, с выражением подхватили слова Изольды. — Неколебим, свободен и беспечен, срастался он под сенью дружных муз!..» Здравствуй, Тимур.

— Здравствуйте, Софья Андреевна, — обречённо сказал я.

Нас догнала моя классная руководительница, она же — учитель русского языка и литературы, Софья Андреевна Романова.

— Ты, судя по унынию в голосе, любителем поэзии за прошедшие годы не стал.

— Увы. Пока не успел.

— Десять лет — изрядный срок, знаешь ли…

— Да ну. Всего лишь миг по сравнению с вечностью.

Софья Андреевна рассмеялась.

— А ты изменился, Тимур. Десять лет назад смутился бы и замолчал.

— Зато вы почти не изменились.

— Ты мне льстишь!

— Да нет. Чистая правда.

Это действительно был не комплимент. У Софьи Андреевны сильно поседели волосы, стали совсем белыми. А вот морщин на лице не прибавилось. И фигура осталась той же, что была — невысокой и полноватой. Ни килограмма ни в одну из сторон не убыло и не прибыло, как будто мы расстались вчера.

— Познакомишь нас? — Софья Андреевна с интересом смотрела на Изольду.

— Конечно. Это Изольда, моя подруга. Изольда, это Софья Андреевна, мой классный руководитель.

— Бывший, — уточнила Софья Андреевна. — Как у тебя дела, Тимур? Чем занимаешься? Вечер встреч проходит каждый год, но до сих пор ты нас своим посещением не удостаивал.

Софья Андреевна не притворялась — ей действительно было любопытно и как у меня дела, и чем я занимаюсь. Она, впрочем, всегда была такой. Одна из немногих преподавателей, кто интересовался жизнью подопечных не для галочки. В школьные годы мне, на фоне такого живого интереса, было как-то даже неудобно, что к русскому языку и литературе равнодушен.

— Да всё в порядке, спасибо. Живу в Смоленске, работаю.

Разговаривая, мы шли к кабинету истории — он находился в самом конце коридора.

— А почему мы