Фантастика 2025-48 - Дмитрий Анатольевич Гришанин

понимаете? Конечно, я дал счастье всем, даром, чтобы никто не ушел обиженным… Это из одной книжки, с детства ее люблю. Правда, на весь мир меня пока не хватает, но город довольно большой.

Полная немолодая официантка подает наконец чай, который я заказал сразу. Разливаю по чашкам едва подкрашенную теплую водичку из чайника. Так себе кафе — я просто отвез Виктора в ближайшее. Тут и раньше-то спустя рукава готовили и обслуживали, а теперь и вовсе — скажи спасибо, что не помер от голода.

— А зачем вы искали меня, Александр? С какой целью? — догадывается наконец спросить мой собеседник. — На вас мой Дар отчего-то не действует, хотя вы, очевидно, не ребенок. Извините, тут я не могу ничего поделать. Не знаю, что с вами и как вам помочь. На меня тоже не действует, если это вас хоть немного утешит.

Подношу ладонь ко лбу. Помочь! Виктор до сих пор это так видит. И что с ним делать, с Иисусиком эдаким? Осторожно спрашиваю:

— Виктор, я бы хотел уточнить, как ваш Дар работает… Теперь, в новой версии. Вот вы сделали всех взрослых людей в городе счастливыми. Но это ведь… не навсегда? Вам надо быть здесь, чтобы это счастье продолжалось?

— К сожалению, да. Потому и решил остаться здесь… и из-за Насти еще. А то бы поехал в Москву или в Питер, там больше людей. Но Дар должен работать все время… даже пока я сплю, он действует. А если уеду — перестанет, здесь по крайней мере. Но вы не волнуйтесь — я не собираюсь никуда уезжать.

Вот оно как… Похоже, этот блаженненький так и не понял, что натворил. А почему я не слышу мигалок, и скромное здание кафе до сих пор не окружил спецтранспорт? Телефон лежит передо мной на столе. Уверен, сейчас каждое слово этого разговора слушают очень внимательно, и отнюдь не нейронка. Наверно, Штаб пока не вмешивается потому, что происходящее сейчас — скрытый допрос в имитации дружественной обстановки. А потом, может ли Виктор с перепугу выжечь кому-нибудь мозги, мы так и не знаем. Похоже, он и сам не знает.

— Извините, что вам пришлось меня разыскивать, — простодушно говорит Виктор. — Я не намеревался скрываться. Просто не знал, как и где надо заявить свои действия. Да и надо ли — тот человек из интернета уверял, что все компетентные органы в курсе и не возражают. Ну кто будет возражать против того, чтоб всем стало хорошо? Я мог бы, конечно, выйти на площадь Ленина и закричать «Люди, я сделаю вас счастливыми!» Но ведь за городского сумасшедшего приняли бы… еще и в психушку отправили бы, чего доброго. Я даже на Госуслугах смотрел, но там нет опции «сообщить о применении Дара». Так что я решил просто сделать то, что должен был. И все-таки, зачем вы меня искали?

За что мне это, а? Я обычный технарь, философию на первом курсе у нас читали «на отвали», биологию знаю по верхам — в основном из разговоров с Олей нахватался. Я бы лучше в диких пердях с автоматом за врагом бегал, а не вот это вот все… Как там Алия говорила? «Все это расследование завязано на философские вопросы». В чувстве момента этой стерве не откажешь.

— Виктор, я вас искал, чтобы обсудить ваши действия и эффект, который они оказали на город. Не сомневаюсь, намерения у вас были самые добрые. Однако вы кое-чего не предусмотрели. Зачем, по-вашему, люди испытывают тревогу, гнев, боль?

— В смысле «зачем»? — Виктор растерянно моргает. — Не зачем, а почему! Это же, извините, очевидно. Потому что люди несчастливы.

Ладно, назвался груздем — полезай в пекло.

— Понимаете, Виктор, мы такие, как есть, по некоторым причинам. Тревога предупреждает об опасности и заставляет нас действовать. Боль сигнализирует о повреждениях и учит их избегать. Гнев побуждает нас к борьбе, чтобы мы могли постоять за себя и за то, что для нас важно. В наши времена многое делается, чтобы люди страдали поменьше. Тем не менее совсем счастливый человек не способен адекватно действовать. Вы в этом легко убедитесь, если зайдете в любую больницу, да и просто на мусор на улицах посмотрите. В городе не работает толком ни одна служба.

— Что вы такое говорите… Но ведь и правда. У Анечки температура поднялась, мы вызвали врача, но он так и не пришел… Хорошо, она сама выздоровела. Я и не подумал, что это может быть связано…

— Уверяю вас, вы много о чем не подумали. Понимаю, вы хотели просто сделать, чтоб всем было хорошо. Но это не может быть просто, вот в чем дело. Давайте знаете как с вами поступим. Послушаем, как это выглядит для разных людей. Для подростков — они, знаете ли, намного внимательнее, чем о них обычно думают.

Набираю Юлю:

— Приветик, нужна твоя помощь. Этот ваш чат «бездарностей»… кинь клич, нужно, чтобы ребята коротко рассказали о том, что происходит с их родителями, знакомыми, друзьями постарше… Прямо сейчас. Да, голосовухами нормально, даже лучше. Короткими, на минуту-две, не дольше. Просто пересылай мне их. Спасибо, жду. Очень важно.

Первое аудиосообщение приходит быстро — минуты через три. Мальчик с не до конца сломавшимся голосом, прыгая по высоте тона, сбивчиво рассказывает:

«Родаки офигевшие совсем, ходят, как пыльным мешком стукнутые… У сеструхи моей аллергия на шоколад, так раньше ни конфетки в доме не было, а вчера мама коробку ассорти принесла и на кухне оставила, открытую прям. Я эту дуреху еле успел оттащить за уши. Она визжала, будто ее режут, а родакам до лампочки…»

Тут же приходят новые голосовухи:

«У меня друг на втором курсе учится. Так у него последняя пересдача была на той неделе, а он взял и тупо забил на нее, вообще в универ не пошел. Главное, раньше на стенку лез, ссал, что вылетит, а сейчас ему по сараю все, ходит и лыбится…»

«Меня парень бросил — говорит, что-то я не на позитиве, мозг все время выношу. Раньше сам только и делал, что ныл, а теперь, блин, на позитиве, карнеги хренов…»

«Да ладно, чего вы, нормально все с родаками. Раньше они меня из-за ЕГЭ по русскому заживо жрали, каждый день диктанты мне устраивали, как будто я в пятом классе… А теперь попустились, им ваще пофиг на меня, ходят такие — акуна-матата…»

Сообщений на моем телефоне уже два