Ведьмак с Марса 6 - Станислав Кемпф

— У меня есть несколько версий, — тут же высказался доктор Килл. — Могу изложить, если это приемлемо в текущих условиях.

— Рассказывайте, — разрешил я.

— Мы видели на записи тех пилотов с «Бригитты» местный ИИ, — начал доктор. — Но он не выходит с нами на связь, у нас всех нет ощущения, что за нами следят…

— Вообще-то есть, — встряла Синтия, но я остановил её жестом.

— Если бы следили, мы бы точно это почувствовали, — возразил доктор Килл. — Мы можем находиться в той части «Ковчега», которая осталась человеческой. По ней прошлись, заразили колонистов, те попрятались в капсулы, и о них забыли…

— Допустим, но это не объясняет странного поведения ксеносов, — заметил я.

— Вторая теория вполне его объясняет, — не стал спорить доктор. — Я считаю, что потеря Примы как-то сказалась на «Ковчеге» и местных симбионтах, и теперь они, если можно так выразиться, растеряны, разобщены. А это самый лучший для нас вариант. Мы можем вызвать флот и зачистить «Ковчег» полностью, но нужна твёрдая уверенность, что Прима точно мёртв, и всё это не хитрая ловушка, рассчитанная на нашу убеждённость в победе.

— Есть и третья версия? — спросил я.

— Есть, — согласился доктор Килл. — Она заключается в том, что весь «Ковчег» — тело одного огромного симбионта, и мы инфильтровались… простите, незаметно проникли в него. Тело не знает, что в него проник вирус, но на незваного гостя реагирует иммунная система. Таким образом, на нас набрасываются только отдельные особи, которые играют в этом организме роль лимфоцитов, а всем остальным — если они есть — мы безразличны, у них другие функции.

— Мне кажется, последняя версия наиболее логична, — высказался Локман. — Правда, на нас кидаются все встреченные нами ксеносы, но с другой стороны, может, они тут все эти… лимфоциты.

— Я считаю основной первую, — возразил доктор Килл. — Нам надо выбраться в ту часть корабля, на которую распространяется власть Примы, или ИИ ксеносов, или что тут у них есть. Я готов сразиться с ним.

— Нам нравится вторая версия, — пропели ведьмы. — Возможно, ксеносы так агрессивны именно из-за того, что они растеряны. Наше появление может запускать какие-то протоколы по защите «Ковчега».

Я задумался, но меня отвлёк Тень.

— В том хранилище, — заговорил он, — я нашёл ещё кое-что. Явные следы человеческой деятельности.

— Что за следы? — заинтересовались все.

— Кто-то навалил кучу в углу? — грубовато пошутил Локман.

— Это следы жизнедеятельности, а не деятельности, — поправила его Синтия.

— Я видел снятую вентиляционную решётку, — пояснил Тень. — И такое впечатление, что там не так давно кто-то проходил. Ещё на стене была выцарапана надпись «Спящих не будить».

— Поздновато ты с этим предупреждением, — заметил я.

— А может, оно вообще не для нас, — вступился Локман.

— А для кого? — спросила Синтия.

— Вдруг тут есть выжившие? — пропели сёстры Тайсон.

— Симбионтам надписи точно без надобности, — добавил Локман.

— Тогда контакт «Ковчега» и ксеносов должен был состояться сравнительно недавно, — заметил я. — Иначе как объяснить, что кто-то может быть жив спустя сотни лет?

— Может, живых на самом деле уже и нет, — возразила Синтия. — Но проверить надо.

Я вызвал схему уровня в том секторе, где мы высадились, нашёл вентиляционную шахту и поискал обходные пути к ней. Нашёл узловое пересечение, до которого мы могли добраться обычными коридорами, не забираясь в технологические тоннели.

— Нам сюда, — я отметил точку и маршрут до неё, разослал на парсеры скафандров группы.

— Всем лезть в вентиляцию нет смысла, — настаивал по дороге доктор Килл. — Могу пойти я. Мне нужно добраться до основных систем корабля, чтобы подключиться к ним.

— Идти должен я, — возразил Тень. — Симбионты меня не видят.

— Зато тебя видят возможные ловушки, — заметила Синтия. — Если ты влипнешь в капкан без сопровождения, как ты будешь выбираться? Кто тебя вытащит?

— Зачем выжившим оставлять ловушки? На кого? — удивился доктор.

— На тех же симбионтов, — ответил Локман.

— Разделяться плохая идея, — пропели ведьмы. — Всем стоять, впереди кто-то есть.

— Это работа для меня, — с этими словами Тень скользнул вперёд, скрывшись за пересечением двух коридоров.

— Одинокий одержимый, — прокомментировали сёстры Тайсон.

Тогда пошли, если одинокий, — распорядился я.

Осторожно выглянув из коридора, я увидел, как Тень незаметно подкрадывается к бредущему куда-то носителю симбионта. Так и не замеченный им, он подошёл вплотную сзади и одним выстрелом уничтожил свою цель.

— Отличная работа, — похвалил я его, подходя к безжизненному телу.

Симбионт был цел, начал выбираться из тела, и я поглотил его, но тут же растерянно покачал головой.

— Что? — хором спросила меня группа.

— Это что-то дикое, на уровне сознания зверя, — ответил я. — Или сторожевой собаки. Никакой ценной информации…

Покинув место этой короткой стычки, мы пошли дальше. По сторонам коридора виднелись двери в комнаты, где могли быть какие-нибудь зацепки, но мы игнорировали их, пока не наткнулись на ответвление коридора, ведущее в другой отсек. Над ним красовалась надпись крупными буквами: «АРЕНА».

Этот коридор мы не могли оставить без внимания. Осторожно пробираясь по нему, мы вскоре начали слышать отдалённые голоса, гул и рёв, и наконец нашим взглядам открылось удивительное и невероятное зрелище, какого совсем не ожидаешь увидеть на космическом корабле.

Это действительно была арена для гладиаторских боёв. Восьмиугольник, окружённый сетчатым ограждением, был залит лучами прожекторов. Вокруг амфитеатром поднимались трибуны, заполненные зрителями. В вип-ложе размещался грузный человек с жестоким одутловатым лицом.

К дверям арены подвезли крио-капсулу, уже подготовленную к извлечению находящегося внутри колониста. Ошарашенно хлопающего глазами человека вытряхнули на арену, следом подвезли вторую капсулу, и процедура повторилась.

На огороженной площадке оказались два растерянных, испуганных человека, не делающих никаких попыток напасть друг на друга. Но спустя минуту они начали изменяться, становясь похожими на того одержимого, который атаковал нас в хранилище. Один оказался немного выше, другой — коренастее, и это была единственная разница между ними, какую можно было определить на глаз.

— На арене две экспериментальных модели, А23–514 и В16–287, — взревел невидимый комментатор. — Дальше мы будем называть их Альфа и Бета. Альфа в красном углу ринга,