Душа мира - Мария Токарева

Немедленно представилось, как София бы возблагодарила его за очередное спасение жизни, уже не только ее, но и всей ее семьи. Раз уж она прошептала его имя, значит, тоже ждала встречи. Не правда ли? Раджед щурился в довольном предвкушении. Казалось, что дело за малым – открыть портал. Но стоило подойти к зеркалу и вновь прикоснуться к нему, как высветился неразборчивый калейдоскоп картинок, множества случайных мест, но только не заветной улицы в Москве. А стоило попытаться нащупать линии и рычаги, как пальцы обожгло зарядом тока. Нити мира не позволяли злоупотреблять их милостью для утехи одного себя.

– Да что же это… – зашипел недовольно Раджед, потирая ладони. – Что за наваждение? Опять ты?

– Нет, не я, – твердо отчеканил Эльф, но печально добавил, виновато приподняв края губ: – Все зависит от тебя. От вас обоих.

Раджед понуро отошел от заветного зеркала. Раньше оно казалось непоколебимой собственностью, предметом обихода, о котором не стоит размышлять. И лишь когда портал затворился, раскрылась вся загадочность фамильной реликвии, ее противоречивые возможности. В бесчисленных книгах мало говорилось о природе порталов, о том, как их создали и что лежало в основе. По большей части все сводилось к инструкции по использованию и предостережениям. Но получалось, что порталы не просто перемещали материю – они связывали целые миры непостижимыми нитями магии. Раджед вспоминал, что чувствовал, когда управлял ими: невероятное ликование, блаженство духа, оторванное от суетливых мыслей о своем благополучии. Он вдруг понял, что спасал обычных людей, не только его Софию. Именно это сделалось высшей и достаточной целью в те короткие мгновения. И все же зеркало не позволило вновь встретиться с Софией. Значит, чего-то не хватало. Но ни нити, ни Сумеречный Эльф не давали ответов.

Раджед, вновь устроившись на троне, как завороженный уставился на зеркало, колыхавшееся неправильно быстрой сменой незнакомых и ненужных пейзажей. А Сумеречный Эльф застыл, прислонившись к стене, по-птичьи склонив голову набок. Он словно выжидал, когда вновь уместно будет говорить, и Раджед это ощущал, вдруг понимая, что, пожалуй, скучал по верному, хоть и странному, другу.

– Такое чувство, словно все вы пытаетесь разбудить во мне что-то светлое. А ты, Сумеречный, за мой счет бежишь от своей тьмы, – пробормотал льор.

– От тьмы бегут все, – изрек друг, отделяясь от стены. – Если от нее не бежать, то она поглотит даже самых светлых.

– Меньше пафоса, мой друг, только меньше пафоса, – усмехнулся Раджед, небрежно встряхнув растрепанной гривой. Но сердце подернулось новой болью, новые ростки пробивали каменный саркофаг, отзываясь не вкусом победы, а угрызениями совести: «София… Как же глупо я себя повел. София! Я был искусным обольстителем на балах. Но в итоге не нашел лучшего предлога, чем паршивый шантаж. Видимо, во всем виновата вражда с Нармо и болезнь Эйлиса. Я ожесточился, очерствел духом. Хотя нет. Никто не виноват, кроме меня самого. Хватит перекладывать на всех вину!»

– Зеркало! – оторвал от дум и самобичевания возглас Сумеречного Эльфа. Раджед вскинулся, тут же подхватывая трость. За годы поединков и войн он научился собираться за считаные секунды и держал поблизости все важные артефакты.

Зеркало и правда прекратило беспорядочную трансляцию земных пейзажей, зато показало отчетливо картину самого Эйлиса. А затем изображение метнулось в башню, напоминавшую гигантский термитник.

– Это же Олугд Ларист! – воскликнул Раджед, но яростно зарычал: – И Нармо! Проклятый паук! Я думал, что навечно загнал его в башню.

– Да прям уж! Загонишь его!

– Можешь приглядеть за порталом, как в старые времена? А хотя… глядеть-то не за чем, – отозвался Раджед, накидывая поверх рубашки и жилета неизменный камзол. – Пожелай мне удачи! Друг!

И с этими словами льор доверительно протянул руку Сумеречному Эльфу, которую тот немедленно крепко пожал в знак примирения.

– Удачи! Друг! – сияя по-детски наивной и открытой радостью, отозвался Сумеречный Эльф, этот несносный Страж Вселенной. И Раджед понял, сколько боли причинил другу. Никакие надуманные обиды не стоили проклятых лет одиночества и озлобленности. Уж точно не перед лицом кончины мира. А пока мог безвременно погибнуть один молодой льор. Не союзник, но и не враг. И Раджед не раздумывал о том, почему должен помочь соседу. Он просто уверенно шагнул в открывшийся портал.

Лезвия Нармо вспарывали пространство, мир замедлялся, время таяло и удлинялось бесконечной пыткой. Олугд успел сто раз попрощаться с жизнью, но внезапно что-то отвратило неминуемую смерть!

Льор и не понял толком, что случилось. Только перекувырнулся вбок через левую руку, тут же охнув от боли. Кажется, без талисмана раны начали кровоточить с новой силой. Катана померкла, как и магия башни, словно кто-то вытянул всю энергию циркона.

– Решил нападать на слабых? – раздался яростный возглас. Алые мечи-когти схлестнулись с золотыми, разбрасывая снопы искр. Нармо отступил на несколько шагов, не успевая ответить что-то связное и наглое, только зашипел, как самый настоящий паук. Похоже, он не рассчитывал на прибытие подкрепления в лице равного по силе противника.

«Янтарный льор!» – поразился Олугд, помня о невольной вражде с Икцинтусами. Он даже протер затуманенные слабостью глаза, чтобы поверить в реальность появления нежданного спасителя. Что-то сместилось в мировом порядке, раз сам янтарный льор переступил через свою мстительную гордыню. Отец всегда предупреждал о дурном характере Раджеда, хотя давным-давно, в юности, льоры даже дружили.

Нармо же оставался прежним, а если что-то в нем и менялось, то явно не в лучшую сторону. Яшмовый льор не желал честно сражаться: лишь взмахнул пару раз мечами, посылая несколько арканов-ловушек, сотканных из пламени. Янтарный с невероятной легкостью перерубил их, точно речь шла не о хитроумной магии, а о тонкой веревке. И Раджед решительно перешел в наступление, обрушивая последовательные комбинации ударов и ловко уклоняясь от ответных атак. Но Нармо не сражался в полную силу, он намеренно отступал, сжимая в руке похищенное сокровище башни.

– Стой! – только рявкнул Раджед, но не успел к открывшемуся порталу, который больше напоминал воровской лаз. Нармо, разразившись довольным хохотом, скрылся на другой стороне, накрепко запечатав брешь. Видимо, сбежал в свою башню, как все трусливые тати.

– Иссякни твоя яшма! – выругался янтарный льор, но немедленно поспешил к Олугду. Циркониевый чародей кое-как поднялся на ноги, опираясь на меч. Вес оружия показался непомерной тяжестью в непривычно ослабших руках. Олугду чудилось, словно из него с корнем выдрали какую-то неотъемлемую часть тела, ампутировали конечность.

Мучения от отсутствия