"Та самая Аннушка", 3 том, часть 2: "Долгий привал" - Павел Сергеевич Иевлев

не так? Ну, например, у какого-то пацана или девчонки в этот момент окажутся внезапно синие глазки, в дело вступит фактор коллапса, всё пойдёт по наихудшему сценарию, пожиратель мутирует и расширит своё меню. Зачем ограничивать рацион одним видом бактерий, когда вокруг много разных? В общем, мир микроорганизмов подвергся тотальному геноциду, а макроорганизмы без микро не работают. Тотальный, так сказать, дисбактериоз. Вымерло всё, от травки и мушки до собачки и человечка. Быстро и довольно, надо полагать, мучительно, так что сенсуса, наверное, выделилось море. Впитал ли его последний синеглазик, из последних сил сдерживая дисбактериозный понос, или всё вхолостую рассеялось — это науке неизвестно, потому что науки к тому времени уже не стало. Мир заполнился мертвечиной, которая даже сгнить не могла, потому что гниение тоже бактериальный процесс, да и сам бактериофаг проголодался и вымер. Полная, так сказать, стерильность, руки можно не мыть. Постепенно дохлая органика на поверхности выветрилась и рассеялась, став пылью, которая теперь превращает в лохматый кочан голову упрямо едущей в кузове Даши.

Мне эта история про борьбу с супербактерией с помощью супербактериофага напомнила историю с мелефитами, выведенными против Ушедших, но я не стал комментировать, чтобы не расстраивать Сашку.

* * *

Цели поездки достигли к вечеру. Руины того, что, со слов Алины, было городом, практически стёрты с лица земли временем. Так, торчит что-то невнятное.

— Сколько же лет прошло? — удивился я. — Тысяча?

— Гораздо меньше, — ответила Алина. — Но сильные ветра, вызванные переменой климата, и песок, который они несли, ничего не пощадили. Терминалу повезло, сначала его прикрывали горы и мёртвый, но плотный лес, потом ураганы прекратились. Но место, которое мы ищем, под землёй, оно должно было уцелеть.

Странное кубическое сооружение из металла и частично выветрившегося бетона имеет признаки недавнего активного интереса.

— Тут кто-то копал! — сообщает выпрыгнувшая из кузова Даша. — Оу, моя спина! И жопа! И вообще всё!

— А нефиг было в кузове ехать, — ответил я.

— Па-а-думаешь. Зато весело. Гляньте, тут куча следов! И люди, и техника. И вот ещё яма странная…

— Это воронка от взрыва. Кто-то раскопал песок до пола, используя, судя по следам, небольшой экскаватор, а потом заложил неслабый такой заряд, килограммов на десять ВВ. Очень хотел попасть внутрь, но обломался, тут перекрытие как в противоатомном бункере. Песок разметало, а бетон только поцарапали.

— Здесь был исследовательский центр потенциально опасных технологий, — пояснила Алина. — Самое защищённое место в нашем мире.

— О, — заинтересовалась Аннушка, — так это тут придумали тут штуку, от которой в конце концов все сдохли? Мило, мило. Сразу захотелось оказаться внутри. Там, поди, ещё много всего такого, что может нас убить, да?

— Это правда, — согласилась Алина. — Но это не значит, что убьёт. Например, я тоже потенциально опасна, и, некоторым образом, создана здесь. В лаборатории Центра собрали мою первую комплектацию и наложили мою первую прошивку.

— Так у тебя ностальгия? — засмеялась Даша. — Ничего себе! А я, вот, очень люблю всякие такие опасные штуки, у меня прям зудит залезть и потыкать пальчиком. Но, похоже, не выйдет. Нужна бомба побольше.

— Да, — согласился я, ковыряя ботинком края воронки. — Какой-нибудь тяжёлый противобункерный боеприпас, типа БетАБ тыща, или даже полторы тыщи. Правда, внутри после этого придётся соскребать всё со стен…

— Не надо ничего взрывать, — покачала головой Алина. — Те, кто пытался вломиться здесь, просто не знали, где вход.

— А ты знаешь?

— Я тут родилась.

Искомая дверца спрятана неподалёку, в совершенно неприметном заглублённом подвальчике под несохранившимся зданием. Нам даже копать почти не пришлось. Ну, как, дверца… Изрядный кусок железа, на самом деле. Ржавый, но крепкий. Будь она заперта, я даже не знаю, что бы мы делали, но достаточно было налечь всем вместе, и вход открылся.

Внутри темно, спёртый воздух, коридоры индустриального стиля и много закрытых дверей. Даша всё время порывается сунуть туда свой нос, но я её удерживаю, и мы идём за Алиной, нацепившей на голову налобный фонарик и ведущей нас вполне уверенно.

Пыли внутри почти нет, похоже, что помещения герметичны, а значит, что бы тут ни хранилось, оно должно было уцелеть.

В одном месте свежая осыпь штукатурки — похоже, что мы как раз под воронкой недавнего взрыва. Рядом лестница вниз, Алина уверенно сворачивает туда.

— Блин, неужели мы так ничего и не посмотрим! — возмущается Даша. — Тайный бункер безумных учёных, уничтоживших мир, а мы просто по коридорам прогуляемся? Вы чего такие скучные-то?

— Это не тайный бункер, про Центр знали все, — отвечает ей Алина. — И учёные были не безумные, а вполне обычные. И мир уничтожили не они, а случайная мутация бактериофага.

— Вот ты зануда! Алё, тут обязано быть что-то интересное!

— Самое интересное тут, как по мне, — мрачно сказала Аннушка, — что кто-то об этом месте знает и настойчиво пытается сюда попасть. Кто мог узнать о Центре?

— Никто, — невозмутимо сказала негритянка, спускаясь по лестнице в густую пыльную темноту. — Я единственная, кто уцелел с времён коллапса. И я никому не рассказывала.

— Но они явно ломились не наугад.

— Скорее всего, — предположила Сашка, — они ищут то же, что и мы. У мелефитских модулей есть что-то вроде маячков…

— Да брось, Саш, — усомнился я. — С такой глубины никакой маяк не добьёт, да и представь, сколько энергии понадобилось бы…

— Не, пап, это не так работает. Там нет рации или типа того. Мелефиты — информационная раса, в отличие от нас… вас, они манипулируют не сенсусом, который рассеивается, разрушая Фрактал, а другой формой первоматерии, информацией, которая накапливается и его фиксирует. Их… нас для этого и создавали, помнишь? Чтобы мы крепили Фрактал, размываемый Ушедшими. Маячки ничего не излучают, они как бы тихо, в фоновом режиме ткут свою тонкую информационную нить, вплетая её в структуры Фрактала. Энергии для этого не требуется, наоборот, она как бы пополняется… Я точно не знаю как, — призналась Саша. — Слишком мало книг.

— Хренассе, мало! — удивилась Даша. — Да у Аннушки их целая стена!