Метастазы - Василий Головачёв

бронежилетах специальные боевые химические устройства, принимающая сторона не должна была ни знать, ни догадываться.

К проволочным воротам КПП «Макспро» подъехал ровно в двенадцать часов ночи.

Его не ждали, поэтому пришлось полчаса изображать равнодушных ко всему морпехов, выбравшихся из броневика покурить. Разговаривали они при этом исключительно по-английски, а Шелест (полковник Мраковецкий) даже рассказал спутникам анекдот на польском; он хорошо знал польский и скандинавские языки, а на английском говорил бегло.

Конечно, ему было не по себе, несмотря на уверенность в благополучном исходе операции. Настораживала лишь быстрота, с какой ему пришлось бежать из Луганска после угроз Утолина быть задержанным контрразведкой.

Задержка же означала, что охрана лаборатории должна была связаться с начальством в Киеве, а там к этому моменту уже должно было лежать известие из Министерства обороны Великобритании о прибытии на объект спецкомиссии по надзору за атомными лабораториями.

Инспекторам следовало за час обойти сооружение, незаметно установить устройства, без всяких взрывов превращавшие оборудование лаборатории и бомбу в жидкое состояние, и уехать так же спокойно, как приехали.

– Не забывайте, – инструктировал Шелест подчинённых во время полёта, – вести себя адекватно, не суетиться и не переигрывать тупорылых морпехов. Самое важное, что вы должны будете сделать, – это то, что необходимо сделать при любых обстоятельствах.

Посмеялись, оценив шутку полковника, все шестеро бойцов, старшему из которых, настоящему учёному из Росатомнадзора, Александру Вячеславовичу Голубеву, исполнилось пятьдесят шесть лет. Он и выглядел пожилым и презрительно-важным, хотя на самом деле был деликатнейшим и добрейшим человеком. Именно ему выпало играть роль специалиста, знающего атомную физику.

Ворота наконец открылись.

«Инспекторы» сели в кабину. «Макспро» проехал мимо двух молодцов в пятнистом камуфляже и проследовал за одним из них к первому ангару.

Территория перед ним освещалась плохо, всего одним световым плафоном на столбе, чтобы не давать повода российским ВКС нанести удар по полигону крылатой ракетой. И Шелест мысленно похвалил хозяев лаборатории, соблюдавших режим секретности, хотя сразу же и осудил, подумав, что британцы, курирующие военные разработки украинских спецслужб, напрасно надеются на скрытность своего участия в войне.

В ангаре делегацию встретили четверо мужчин в боевых комби американского производства «Мультитул». Двое из них оказались англичанами. Во всяком случае, они заговорили с инспекторами на английском.

– С оружием вниз нельзя, – сказал один из их коллег по-украински, рыжий и веснушчатый.

– Это охрана инспекции, – равнодушно сказал Шелест по-английски. – Она везде обязана быть с оружием.

Украинский военный заговорил с англичанином, тот что-то проговорил, кивнул.

– Оружие придётся оставить здесь, вы находитесь под охраной британского контингента.

«Том», «Джек» и «Мак» посмотрели на Шелеста.

Он помедлил.

– Хорошо, оставим боеприпасы. Оружие подлежит личному контролю и не должно передаваться в чужие руки. Парни, боекомплект!

Спутники отсоединили от винтовок магазины, вынули из карманов разгрузок запасные обоймы.

– Пистолеты, – сказал рыжий вэсэушник.

Шелест сделал то же самое со своим «глоком», вынул обойму, вернул пистолет в кобуру на левом боку.

Рыжий посмотрел на «инспекторов», и Олег добавил скучным тоном:

– Они не вооружены.

Охранники отступили. Шелест с облегчением выдохнул, подумав, что, если бы охранники лаборатории велели снять с десантников броники, поход в глубины бункера стал бы бессмысленным.

В центре ангара заворчал мотор, поднимая кабину лифта без стен, но с поручнями.

Делегация устремилась к платформе, но забраться на неё не успела. В ухе Шелеста с мышиным писком заработала рация.

– Товарищ полковник, эсче из штаба! – доложил стрелок «Макспро» лейтенант Решетников, находившийся в кабине броневика вместе с водителем.

Шелест жестом остановил группу.

– Я отойду на минуту.

Четвёрка охранников у платформы помялась, переглядываясь, но препятствовать «комиссару Мраковецкому» не решилась.

Шелест вышел из ангара.

– Запись?

– Нет, товарищ полковник, прямая линия.

– Включай.

В ушах пробудился голос человека, позвонившего «инспекторам» из штаба через спутник. Это был Утолин.

– Олег, где вы?

– На полигоне.

– На каком полигоне?!

– Нам скинули новые координаты: село Гвардейское, бывший танковый полигон…

– Какой, к дьяволу, полигон?! Кто передал?

– Терещенко.

Послышалось хлёсткое матерное слово и после паузы голос контрразведчика:

– Терещенко не должен был знать! Это засада! Уходите!

– Поздно, – пробормотал Шелест, услышав ворчание моторов сразу нескольких дизелей.

– Ухо… – Голос Утолина растворился в хрипах эфира.

– Твою же… – Олег стиснул зубы, останавливая себя. – Лейтенант, боевая тревога! Постарайся выбраться с паркинга наверх, придумай причину и жди либо моего вызова, либо начала стрельбы. Подскочишь к ангару! Как понял?!

– По… нял! – в два приёма отозвался стрелок «Макспро».

Под взглядами стоявших за воротами ангара вэсэушников Шелест вернулся в помещение и негромко, обыденным тоном, но сухо и чётко проговорил, обращаясь к «Тому», «Джеку» и «Маку», смотревшим на него сквозь опущенные прозрачные щитки шлемов:

– Вариант «зэт», парни! В ножи!

Бойцам сопровождения, да и собственно «инспекторам», не надо было объяснять, что делать при объявлении варианта «зэт». Он означал атаку на врага с учётом всех сопутствующих обстоятельств, и молодые разведчики, обученные диверсионному делу, приступили к выполнению приказа.

Первым делом они напали на четвёрку охранников лаборатории, опоздавших отреагировать на слова Шелеста. Сверкнули и опустились три ножа, ударившие англичан и вэсэушников куда надо – в шею! Четвёртого – рыжего – уронил на пол сам Шелест, пережив мимолётный укол жалости.

Ещё двоих военных, одетых в турецкие спецкомби, которые подошли укладывать в ящик на столике боекомплекты инспекции, укротили «инспекторы», такие же бойцы, как и Том с Джеком и Маком. Не участвовал в схватке только Голубев, не имевший никакого опыта в диверсионных операциях. Ему знать приёмы боя было необязательно.

Следующие несколько секунд ушли на разбор боеприпасов из ящика и подсоединение магазинов и обойм к оружию.

За стенами ангара послышался нарастающий грохот моторов, и за ним началась стрельба. По звуку можно было понять, что стреляют из крупного калибра. Очевидно, стрелок броневика дал очередь из пулемёта.

– Уходим!

Бойцы метнулись к выходу и остановились, замирая.

Шелест добежал до ворот.

Площадка перед ангаром, на которую вырвался «Макспро», была залита светом прожекторов, а к ней со всех сторон съезжались бэтээры и БМП! Среди них угадывались силуэты немецких «Гепардов», чешских «Титусов» и польских «Росомаков», имеющих довольно мощное вооружение: от зенитных пушек до орудий калибра сто миллиметров.

– Всем назад! – рявкнул Шелест.

Он хотел было приблизиться к броневику, но водитель «Макспро» сам нашёл выход из положения. Перестав стрелять из пулемёта, шестиколёсная махина с модулем на горбу свернула к ангару и с ходу въехала в ворота вслед за десантниками, снося одну из створок.

Запищала рация, но грохот в ангаре не позволял услышать вызов, и Шелест, подскочив к машине, стукнул по борту рукояткой пистолета.

Откинулся верхний люк, высунулся Решетников.

– Держи