Устав от масок - Николай Александрович Метельский

Ознакомительный фрагмент

тогда был никакой, а Шина уже ломала лбом кирпичи, так что разъяренная девчонка догнала меня достаточно быстро. Пришлось залезать на ближайшее дерево. А там к ней и Мизуки присоединилась.

– Ты забыла, – произнес я, отвечая на ее риторический, по сути, вопрос, – я всегда быстро бегал. А Шина на удивление хреново лазила по деревьям.

– Да из нее и сейчас обезьяна так себе, – улыбнулась Мизуки. – Не то что мы с тобой.

– Да, ты меня тогда почти достала, – покачал я головой.

– Что, кстати, странно, если рассудить, – задумалась она.

– Я просто боялся быть слишком далеко, – ответил я. – Шутки шутками, но сверзиться с такой высоты я тебе позволить не мог.

А через две секунды вспомнившая что-то Мизуки звонко захохотала.

– А ведь мы с ней тогда абсолютно голые были, – произнесла она, смеясь. – Представляю, как офигела мама, когда пришла на наши вопли.

Да уж. Кагами тогда… Скажем так, она может заставить тебя бояться и стыдиться одновременно.

– Лучше подумай, куда делась пленка из того фотоаппарата, – сказал я с усмешкой. – Подозреваю, что в каком-то из секретных альбомов Акено лежат фотки двух визжащих голых пигалиц.

– Кстати, да, – произнесла она задумчиво. – Надо поспрашивать папку. Упустила я этот момент, слишком весело тогда было. Думаю, даже Шина под конец скорее от азарта кричала. Син, – сказала Мизуки неожиданно грустно. – Ты когда-нибудь простишь Шину?

Признаться, ее слова сбили меня с толку.

– Так давно уже, – произнес я после небольшой паузы. – Просто есть «до», а есть «после». Прошлой Шине я больше не мог доверять, хоть и не держал на нее зла, а с новой приходится выстраивать отношения заново. И небезуспешно, заметь.

– Да уж, – покачала она головой. – Хорошо, что ты у нас такой разумный.

– Ладно, – чуть повысил я голос. – До завтрашнего утра отдыхаем. Вам-то, может, и пофиг, а я в последние дни вкалывал как вол. Так что, мальчики и девочка, ноги в руки и вперед.

⁂

Поздно вечером Мизуки, одетая в легкую синюю юкату, сидела на энгаве – небольшой веранде вокруг дома и, держа на коленях чашку с чаем, смотрела на луну. Распущенные рыжие волосы частью лежали на спине, а частью на деревянном полу. Они с Шиной все-таки дожали отца, и тот выложил им свой план, после чего детство Мизуки закончилось. Что творилось в голове у ее сестры, она не знала, но, судя по расширенным глазам, удивлена она была знатно. А сама Мизуки… Помолвку с Ренжиро она никогда не воспринимала серьезно, точнее, не обращала на нее внимания. Есть и есть, ерунда какая. А вот Синдзи… Этот парень – совсем другое дело. Не воспринимать его всерьез у Мизуки просто не получалось. Во всяком случае, если дело касалось чего-то действительно важного. Он всегда был одним из столпов ее жизни. Мать, отец, Шина и он. Дед был фактором неожиданности, и полагаться на него не получалось, вот и оставались эти четверо. И лишь Синдзи был опорой всегда. Сколько она его помнит. Мизуки всегда могла убежать к нему… и он бы защитил ее, без вариантов. От кого угодно. Так что, да, детство кончилось. И не важно, примет ли он предложение отца или нет, сам факт того, что ее жизнь может кардинально измениться, оставил след в душе. Теперь она и Ренжиро не сможет воспринимать как нечто далекое и… детское. Отец сказал, что выбор за Сином – либо она, либо Шина, что поначалу удивило, все-таки ее сестра гений, – но при живом Патриархе, который дружит с их семьей, Шину и правда могли бы выпустить из клана. Точнее, дед мог бы ее выпустить. А даже если и нет – отец сильный, он продавит свою волю. Так что выбор за Синдзи. Примет он предложение или нет, а если примет, то кого выберет? Впрочем… И она, и Шина, и отец с матерью, и даже дед знают Сина слишком хорошо, и ни у кого из них в его выборе сомнений нет.

⁂

– С-синдзи? – обратился ко мне недоуменно Мамио. – Это кто?

Мы стояли на небольшом полигончике за поместьем. Казуки с Мизуки уже вовсю тренировались, а я и Мамио подошли к трем мужчинам в тюремных робах.

– Преступники, – ответил я. – В Токусиме одолжил. И в ближайшие дни твоя задача – хорошенько их избивать.

– Я… Я не смогу… Они же… – мямлил Мамио.

– Убийцы, – закончил я за него. – В общем-то мне их даже убить разрешили, если захочу.

Сегодня помимо нас на полигоне располагалась еще и охрана, так что заключенные стояли смирно. Они могли бы попытаться напасть на меня или Мамио, – мы находились достаточно близко, – но перед тем, как представить их нашему мямле, я обстоятельно с ними поговорил, и синяки с кровоподтеками после того разговора им никто не залечивал. Так что мужики были тихими и смирными.

– Синдзи, я… – произнес он, переводя взгляд с преступников на меня. – Это так необходимо?

– Я ж тебе не говорю, что их на тот свет надо отправить, – ответил я. – Твоя задача состоит в другом: ты должен научиться не сдерживать удар.

– Я не сдерживаю, – сказал он неуверенно.

– Когда по манекену бьешь, – кивнул я. – Ну, может, еще Казуки сумел тебя выдрессировать драться с ним в полную силу. А если это будет незнакомый человек? Сможешь? А добивать упавшего ногами?

– Я думал, мы будем заниматься чем-то… другим, – произнес он потерянно.

– Мамио, – вздохнул я. – Ты хотел чуда, а оно недостижимо обычными методами. Ты сам пришел ко мне, так что будь любезен делать то, что я тебе говорю. Сначала я вобью тебе в голову одну простую мысль. Очевиднейшую. Ты, Мамио, настолько слаб, что физически не сможешь покалечить и тем более убить кого-то своими ударами. На твоем уровне, если не ставить перед собой такую цель, это вообще довольно сложно сделать. Не бойся бить. В том числе и добивать ногами. И если что, эти типы совсем не против здесь находиться – как минимум жрачка тут лучше, чем в тюрьме.

– А почему они такие избитые? – спросил Мамио.

Похоже, он уже смирился – ну или очень близок к этому.

– Э-э… – протянул я, осмотрев заключенных. – Они просто мазохисты. Им нравится, когда их бьют. Вот и…

– Понятно, – произнес Мамио, покосившись на меня с подозрением. – И что мне сейчас делать?

– Драться, – улыбнулся я. – Чувырло номер один, шаг вперед.

Ну не запоминать же мне их имена, правильно?

Так оставшееся время до турнира и пролетело. Спокойно и размеренно. Казуки тренировался сам, отрабатывая то, что я дал ему до этого, и параллельно гоняя Мизуки по программе, изначально предназначенной для Мамио. Естественно, не показывая ей свои патриаршие тренировки. Через пару дней рыжая не выдержала и таки спросила, почему Казуки, а не я – все-таки времени, даже с учетом Мамио,