"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 - Юлия Шахрай

“Откажись от своего пути – и ты спасёшь её.”

Пальцы Андрея дрогнули. Грудная клетка сжалась так, что тело на миг потянуло вниз. Но он не произнёс ни слова. Хун Линь исчезла.

Третий раз – возникла Ло Иньюй. Она не плакала. Она смотрела – тихо, очень близко – и только сказала:

– …если ты сейчас не откажешься… ты потеряешь нас всех.

Тень поднялась у неё за спиной как чёрный зверь. И в тот момент её губы прошептали:

“Я всё равно горжусь тобой.”

Удар… И она… Исчезла…

После этого белая пустота стала… ГЛУХОЙ. Болело всё. Не тело… Судьба… Как будто ему по одной вырвали все привязанности. Он хотел закричать. Но вместо этого – просто закрыл глаза. И, дрожащим голосом, почти шёпотом, произнес:

– Если ради того, чтобы они жили, я должен позволить всему миру погибнуть… тогда они сами бы меня не простили.

После этого воцарилась тишина. Бесконечная. А потом —словно огромная золотая печать легла на небо:

“Хранитель Пути”

И белая пустота разрушилась, как тонкая скорлупа. Он вновь стоял в долине, колени дрожали, а дыхание рвалось болью и отголосками слёз, которых никто не увидел.

Цзяолин стояла рядом, и хотя не знала, что он видел, – она просто осторожно коснулась его пальцев. Андрей медленно выдохнул:

– …я… выдержал.

И Небо наконец молчаливо признало это.

………….

В момент, когда руна растворилась в ладони Андрея, по всей Долине прошло нечто, похожее не на ветер – а на вздох целого мира. Трава вокруг пагоды поднялась, распрямив листья, как будто кланяясь. Старые камни, давно покрытые мхом, треснули – и из трещин начали пробиваться золотистые ростки Ци, как маленькие лампы. Внутреннее озеро вспыхнуло на секунду серебряным зеркалом – на его поверхности проявилась драконья печать, теперь сияющая не подчинением, а верностью.

Там, где ещё вчера стоял обычный мостик, из земли вырос лотосовый павильон, без единой капли магии – он просто родился из самой долины, отвечая хозяину:

“Мы будем расти вместе с тобой.”

В тоже время на крыше дворца семьи Соль внезапно загорелись старые небесные фонари. Старейшины растерянно поднялись из-за стола – никто ничего не делал. Это мир откликнулся на произошедшие изменения.

Соль Хва шагнула на балкон, глубоко вдохнула – и почувствовала, как в груди что-то мягко кольнуло тёплой, живой нитью.

– …это он…

На другом конце столицы Хун Линь замерла прямо посреди коридора. Сначала напряглась, но вдруг – отпустила плечи и впервые улыбнулась без маски.

У Ло Иньюй перо, которым она писала очередной приказ, упало с пальцев, а сердце сжалось от невидимой боли… И такой же невидимой гордости.

– Он… сделал это.

В целом произошедшее ощутила вся Поднебесная. В горах, где пасутся духовные лоси, на мгновение открылись древние источники дао-птиц. В уцелевших сектах руны на камнях засияли сами собой. Даже забытые святилища, в которых никто не появлялся сотни лет, выпустили один-единственный звук:

“Признан.”

На вершине пагоды Андрей стоял с Цзяолин рядом. Он ничего не говорил. Он только тихо смотрел на Край Неба, где гас последний отблеск молний испытаний… И впервые вся Поднебесная отозвалась ему в ответ как один огромный, живой мир.

"Хозяин – ты вернулся."

……………

Он сидел у внутреннего озера, когда лёгким движением ладони выпустил три луча Ци – не бумаги, не печати – а прямого зова Дао, исходящего из сердца Владыки. Луч света мягко разделился. Один – в северную провинцию, к Соль Хва, второй – в столицу, к Хун Линь, третий – к дальнему дворцу Ло Иньюй. Это не было просьбой. Это было признанием.

“Приди. Твоё место – здесь.”

Соль Хва стояла на тренировочной площадке, отдавая приказы подразделению внешних заслонов, когда ощутила, как что-то будто дотронулось до её сердца. Незримая нить Ци, наполненная теплом… и силой. На секунду ей показалось, будто кто-то обнял её за плечи.

– Он… зовёт меня. – Прошептала она – и улыбка, редкая, едва заметная, появилась на её губах. Она не дала больше ни одного приказа. Просто повернулась – и через мгновение уже мчалась в сторону долины.

Хун Линь в этот момент читала очередной отчёт разведки. Когда луч света коснулся её ладони – свиток вспыхнул и стал абсолютно прозрачным. Она замерла. В ушах – ничего. В сердце – только одно слово:

“Рядом.”

Княжна Хун поднялась, пальцем закрыла свитки, и сказала своим слугам всего два слова:

– Собрать паланкин.

Но в глазах её не было надменности. Там… только лёгкая дрожь.

Ло Иньюй же в тот момент подписывала указ родового совета, когда почувствовала чьё-то дыхание на шее – как в ту ночь в пагоде. Светлый луч Ци лег ей прямо на грудь, словно воспоминание, которое нельзя забыть. Она выронила кисть, и медленно, очень медленно, сказала:

– Отменить все дела… Я… Я срочно возвращаюсь в долину.

Её голос слегка дрогнул. Но никто не осмелился спросить почему.

Через три дня все трое прибыли, почти одновременно. Соль Хва – верхом, и практически без свиты. Хун Линь – тихо, в закрытой карете. Иньюй – тоже верхом, в лёгких дорожных доспехах. Андрей стоял на деревянном мостике у внутреннего озера и… ждал. Когда они появились, он не произнёс ни молитвы, ни титулов. Лишь посмотрел на каждую. И его взгляд был направлен прямо в глаза пришедшим на его зов.

– Спасибо… – Тихо сказал он. – что пришли не как князья… а как вы сами.

Вода вздрогнула. Ци в долине расцвела светом. Он сделал шаг вперёд.

– С сегодняшнего дня… вы – не претендентки. Не союзники. Не часть игры.

Он поднял взгляд – в нём не было ни гордости, ни сомнения:

– Вы – мой Род.

Тишина. Соль Хва опустила глаза… И улыбнулась, впервые почти как в детстве. Открыто и радостно. Хун Линь тихо сжала губы – и кивнула, будто ломая последнюю гордость. Иньюй задумалась… А затем шагнула первой и просто взяла его ладонь.

– Мы… уже были им. Только теперь – вслух.

Три женских силуэта на некоторое время просто застыли с ним рядом. Озеро засияло, как зеркало нового мира. А над долиной тихо загорелся новый драконий символ:

“Род”

Вечер у внутреннего озера

После признания Рода Андрей не стал устраивать ни церемоний, ни пышных речей. Вместо этого он пригласил троих к внутреннему озеру, где уже был подготовлен небольшой павильон из светящихся лотосов и чистого столика, на котором стоял чайник с драконьим чаем и три фарфоровые чаши. Свечи не понадобились