Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов

— Да, ритуальный танец любви моей ветви. Я увлекаюсь древними традициями, особенно — танцевальными. Но чтобы вот так, с ходу… — девочка вдруг качнулась вперёд, прижалась всем телом, вжимаясь, оплетая ладонями, и горячо зашептала в самое ухо. — Я не ханжа, кот, ты не подумай. Раньше была с мужчинами категорична, но после одной неприятной истории… В общем, пересмотрела я свои девичьи взгляды. Не буду требовать чего-то из ряда вон… Тем более, с котами у меня никогда ещё не было…

— Не сходились характерами?.. — опять немного польстил, прекрасно понимая истинную причину.

— Нет. Это слишком… штучный товар. И кошки над ним разве что не дышат. Как тебя вообще отпустили-то?..

— Сегодня особый день, девочка. Да и сложно в стаях со звёздными. Лишний раз их стараются не провоцировать. Звёздная вполне способна всю стаю переупрямить, если закусится…

— Звёздная?.. Я… — республиканка порывисто отстранилась и прошлась взглядом по моей груди в серебре. Вот ведь! И эти совсем не туда сначала смотрят… — Ну ни фига себе! Это ведь… Синергия и Ариал?! А я, дура, и не заметила сразу!

— Гражданские все не туда сначала смотрят. У кошек с этим лучше дела обстоят… местами.

Спутница не сдержалась, прыснула. Поняла намёк. Поняла иронию. Всё же мне повезло сегодня с партнёршей. Есть шанс, что поддержка Рикки не потребуется… Кстати. Неплохо бы предупредить её. Найдя взглядом метиллию, я отрицательно качнул головой и довольно улыбнулся. Сестра поняла. Кивнула в ответ и демонстративно отвернулась. Всё, её операция завершена. Может вздохнуть спокойно. Остальные кошки тоже расслабились, когда Рикки обронила им пару слов. Что характерно, не в боевой коммуникатор, а лично. Как, однако, у них всё серьёзно с организацией… Натуральная операция, да ещё и в режиме повышенной секретности получается…

Мы прошлись ещё по одному кругу. Мелодия стала колючей, агрессивной, и движения моей подруги сделались ей под стать. Всё же отличный у меня глазомер… Девочка гнулась что надо. А ведь я и так был немного не в себе — после тесного общения с Рикки и наших с ней выкрутасов. Теперь же возбуждение билось в сознании тугой волной. Это не укрылось от внимания спутницы.

— Имплант открой. Сейчас чуть напряжение сниму.

— Не здесь… — прорычал я. — Не хочу на виду…

— Тогда пошли! — решительно схватив меня за руку, метиллия повлекла к одной ей ведомой цели.

В конце пути оказалось нечто вроде барной стойки. Даже высокие сиденья по её периметру были — только куда более массивные, чем на Земле. Ну и мягкое, приглушённое освещение, вообще-то не свойственное барному пространству на старушке-Земле. Но именно баюкающая сознание полутьма создавала ту непередаваемую атмосферу уединения, что разливалась над стойкой, не спеша прорываться в общий зал.

— Садись! — безапелляционно распорядилась подруга.

Я сел. Следом мне на колени уселась метиллия. Поёрзала попкой, устраиваясь поудобнее. Задорно стрельнула глазками, поймав мой немного шальной взгляд. Слов не требовалось. Невесомая команда импланту… и в тот же миг я улетел. Девочка оказалась опытной республиканкой, виртуозно владеющей сексуальной техникой. Будоражила, гладила, давила — одним словом, вела тончайшую и слабо представимую извне игру. Мне оставалось лишь судорожно сжать её в объятиях — слабо понимая, что вообще происходит вокруг. Лишь настойчивые мягкие губки на моих губах не давали полностью вывалиться из реальности… Но так длилось недолго. Придя в себя, я осознал, что ничто не изменилось, мы всё так же сидим, крепко обнявшись. Особенно крепко обнимаю я, подруга же с любопытством прислушивается к собственным ощущениям. В руках бокал, глаза задумчиво прикрыты… Сейчас, девочка, тебе будет, что оценить…

Пальцы легли на шелковистую кружевную взвесь девичьих трусиков. Когти в мгновение покинули подушечки, прокладывая тугие дорожки с внутренней стороны бедра, закручиваясь к попке. Республиканка широко распахнула глаза — они натурально сделались по пять копеек! Однако её чувственное «А-ах!» заглушил теперь уже мой поцелуй. По телу прелестницы прошли сокращения, руку сильно сдавило сходящимися бёдрами. Я же и не думал останавливаться… Только раза после пятого, задыхаясь от разрывающего её чувства, девочка смогла проговорить-простонать:

— Хватит! Я сейчас взорвусь! Давай… вино допьём… и наверх… Я даже и не предполагала, что ваши когти… можно для любви использовать… Так остро! Просто невероятно! Лана… Я — Лана…

— А я Кошак.

— Кошак?.. — фыркнула прелестница, на секунду вырвавшись из снедающей её чувственной бури. — Что, у валькирий так плохо с воображением?

— Не всякого кота Кошаком назовут… — протянул я, жадно покусывая аппетитное ушко.

Возвращался на базу уже под утро, совершенно опустошённый, но довольный. Похождения с Ланой оставили на душе самые тёплые воспоминания… На верхний этаж, где расположились гостевые комнаты, мы едва не бежали. На полдороги я не удержался, подхватил девочку на руки, и весь оставшийся путь мы беззастенчиво целовались. В комнате жаркий поцелуй перешёл в форменное сумасшествие, с которым наши недавние игрища на танцполе и рядом не стояли… А потом мы просто гуляли по городу. Ну как просто… Лично я не пропустил ни одного укромного закутка, чтобы не продолжить наше тесное знакомство. А уж в обширном тенистом парке… под огромной луной… Да уж, воспоминаний второго посвящения мне хватит надолго…

Возле шлюзовой двери погасил дурацкую улыбку и подключил, наконец, коммуникатор, который всё время нашего с Ланой рандеву пребывал «вне сети». В обширных недрах стайного расположения было безжизненно и пусто. Даже на секунду повеяло грустью, но запрос в общую сеть показал — кошки где-то неподалёку. Почувствовав внимание, на меня коротко глянула Милена — её интерактивный образ, из брони — и также коротко обронила: «Полигон».

Ну, полигон, значит полигон. Брать с собой было особо нечего, поэтому я спокойным бегом, налегке, затрусил по знакомым лесным тропкам. По дороге всё время посещали мысли, обрывки образов, воспоминаний… Ненавязчивая поддержка сестёр — настолько масштабная, что одна из валькирий не поленилась, подобрала подходящий случаю образ. А их готовность не только брать, но и давать?!. Взять на себя наиболее существенную мою проблему?..