Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Коста родился рабом — не в России, а там, где в моем мире Китай, а на Тверди — какие-то воюющие провинции. Впервые ушел с автоматом в джунгли в тринадцать и много лет крошил в капусту тех, кто считает себя вправе надевать на разумных ошейники. После тяжелого ранения перебрался на Сахалин в надежде на спокойную жизнь. Остепенился, завел семью, открыл в Южно-Сахалинске спортивный клуб. Но когда беда пришла и сюда, вспомнил былое и возглавил одну из частей армии самообороны. Косту ничуть не смущает, что сам он — человек, а большая часть рабов — из народа снага-хай. Ненависть к рабовладельцам в нем сильнее расовых предрассудков.

Дайсон — снага из Васильевска. Кажется, на Земле этот город назывался Александровском в честь кого-то из царей, но тут правит династия Рюриковичей, а у них другой пул традиционных имен. Однако в каждом из миров это средоточие пересыльных тюрем — половина населения вчера с каторги, другая половина загремит туда завтра. Лихой там народ и боевитый. И вот с этой-то разбойничьей вольницей Дайсон управляется. Я поначалу думала, что он — инициированный военный вождь снага, каким был Генрих; но нет, проявлений власти за ним не замечено. Просто харизматичный парень, сметливый и отлично умеет адаптироваться к обстановке, например, со своими головорезами сыплет матюгами через слово, а на совещаниях в нашем импровизированном штабе изъясняется чисто и грамотно.

Таких разных нас объединяет стремление любой ценой не допустить на Кочку промысловиков-рабовладельцев. Наши аномалии всегда были вотчиной вольных сталкеров, которые ходят в Хтонь на свой страх и риск, а не картелей, загоняющих туда невольников.

Впрочем, нашим маленьким войском и теми, кто его финансирует, двигают не одни только прекраснодушные порывы. Известно, что методы промысловиков истощают Хтонь, превращают аномалии в выжженные пустыни, населенные бешеными тварями. А у нас половина острова так или иначе живет с тяги.

— Задачи ясны? — спрашивает Коста. — Дайсон, идешь готовить свое подразделение. Соль, остаешься здесь на низком старте. Экипировку проверить не забудь.

С Костой никто не спорит. Дайсон, выходя из штабной палатки, оборачивается, улыбается краешком рта и ободряюще подмигивает мне. Я здесь с отрядом ополченцев из Поронайска, но в бою ими командует Коста, потому что у меня задачи индивидуальные.

На низком старте — значит, скидываю штаны и куртку, остаюсь в шортах и топе, который остряки неизменно называют бронелифчиком — хотя он вовсе даже тканевый. Еще прикрываю повязкой незаживающий ожог на плече — вечную память о дружбе с опричником. Новые соратники поначалу крутили пальцем у виска — «Серьезно, ты в этом воевать собираешься? Комиксов про амазонок пересмотрела?» Да я бы и рада воевать в нормальной закрытой одежде, а то вечно руки и ноги в ссадинах. Вот только в тени и вес, и объем снаряжения — дополнительная нагрузка; мое-то тело сливается с тенями легко, а на укрытие вещей уходит много сил. Я бы и вовсе без одежды на вылазки ходила, в одних ботинках — благо в мае наконец-то стало относительно тепло — но прям такого нежная мужская психика соратников может не выдержать. Поэтому — минимализм во всем. Никакого огнестрела — с тяжеленным куском металла мое теневое время сокращается чуть ли не вдвое; хватит уже того, что браслет с лодыжки снять невозможно. Только кастет, гарнитура, пара газовых гранат, отмычки, ампула со стимулятором — все предельно легкое и компактное, подобранное или созданное специально для меня. И еще особая флешка от Ленни — на самый крайний случай.

Наушник оживает:

— Соль, проверка связи. Как слышишь?

— Коста, слышу нормально, — так, что еще положено говорить на военный манер? — Канал чист, помех нет.

— Выдвигайся к базе, в видимости стен — тенью. Доложи о прибытии и жди сигнала.

— Принято.

Выдвигаюсь. Слышу, как Дайсон наставляет своих:

— Эти ублюдки, их тела просто скучают по нашим пулям, врот!

От нашего партизанского лагеря до промысловой базы — полтора километра по пересеченной местности, но за последние сутки я проделала этот путь уже дважды и все сложные места запомнила. Эта речушка перепрыгивается по камням, а следующую уже только вброд… черт, вода какая холодная. Первый овраг можно перескочить по верхам, а во второй придется спускаться. Ивняк… болото… а вот те самые ели, из-под которых начнется атака. Пока я здесь одна, завернутая в тень, хотя основные силы уже вышли из лагеря, слышу их далеко позади… и хорошо, если только я. Отчитываюсь в гарнитуру:

— Коста, я на месте.

— Принято. Жди указаний, — тут же отзывается командир.

Пока я добиралась, стемнело окончательно. База контрабандистов окружена частоколом, щедро обмотанным колючкой. Сквозь щели в бревнах видны вспышки прочесывающих территорию прожекторов. Не лучший расклад для перемещения в тенях, еще полгода назад я бы через лагерь попросту не прошла. Но теперь тень стала ко мне ближе. Привычно протягиваю пальцы, чтобы соприкоснуться с ней. На самом деле мы в контакте всегда, но этот жест успокаивает.

— Соль, готовность! — оживает наушник.

— Есть готовность!

— Пулемет с востока, фантомы с юга! Пошла!

Уплотняю тень и рвусь вперёд. Столько колючей проволоки — проблема даже для меня, а все деревья вокруг предусмотрительно вырублены. Штурмовики, конечно, просто разнесут эту стену в щепки… А мне — царапаться и кусать губы, причем третий раз за сегодня!

В воздухе плотная смесь гари, пота и ржавчины. Где-то пахнет перегоревшим жиром, где-то — дешевым самогоном. Из барака по центру лагеря несет нечистотами и тоской. Шумят генераторы. Бледный лунный свет скользит по стволам разложенного оружия.

Забираюсь на вышку — веревочную лестницу дежурный догадался втянуть, но для меня это не проблема. А вот и мой первый на сегодня клиент… надо же, снага. Не жмет ему, что там наши, в этом бараке… Жаль, на самом деле, что убивать мне нельзя — если не по другим причинам, то из-за Морготова браслета. Хорошо, что пулеметчик курит на посту, а то учуял бы меня — вот и польза от вредных привычек, правда, не так чтобы их носителю! Подпрыгиваю вплотную и бью кастетом в шею ниже каски. Тут же подхватываю обмякшее тело, чтобы не рухнуло с вышки и не нашумело. Тяжелый, зараза — отъелся, эксплуатируя собратьев!

Шепчу в гарнитуру:

— Часовой