"Фантастика 2025-167". Компиляция. Книги 1-24 - Алекс Войтенко

С этими словами он щелкнул пальцем одной руки по кисти другой. Раздался звук удара металла о металл.

– Господа, кто-нибудь из вас видел что-либо похожее? – Несвицкий обвел взглядом всех троих.

– Никак нет, ваше превосходительство, – отрапортовал Звягинцев.

Фон Корф лишь пожал плечами.

– Видывал я трупы и похуже, mon général… – задумчиво сказал Долинский. – Но не разом, не в одном месте. Очень уж разноплановые повреждения.

– В самом деле не видели, штаб-ротмистр? – теперь вице-губернатор вопросительно смотрел только на своего адъютанта, обратившись не по имени-отчеству, как обычно бывало, а по званию.

Вопрос явно был не риторический, Звягинцев понял, что от него ждут какого-то конкретного ответа. Но так и не сообразил, какого именно…

– Не припоминаю, ваше превосходительство, – обтекаемо ответил он. – Кажется, не видел…

– Напрасно не припоминаете, – сказал Несвицкий, и по лицу его штаб-ротмистр понял, что какой-то очень важный экзамен им провален. – Напрасно… На избранной вами стезе некоторые вещи запоминать необходимо. Порой это вопрос выживания. А казаться вам не должно ничего и никогда. Тем, кому кажется, мнится и мерещится, лучше служить в другом ведомстве. В Комитете по метеорологии, например, в отделе долгосрочных прогнозов.

Штаб-ротмистр вытянулся по стойке смирно и надеялся лишь на одно: что не покраснел, принимая неожиданную выволочку. Но все же очень хотел бы знать, за что именно его распекают. Фон Корф тоже смотрел на вице-губернатора с недоумением. Зато лицо Долинского расплылось в циничной усмешке, несколько асимметричной из-за металлической пластины. Едва ли тот сам понимал, в чем суть и смысл разноса. Просто, как считал штаб-ротмистр, демонстрировал свою пакостную натуру.

Наконец его превосходительство соизволил конкретизировать:

– Вы ведь лично выезжали на место Бугерской резни, не так ли, штаб-ротмистр?

Звягинцев был вынужден подтвердить: да, выезжал. Именно он отвечал в канцелярии вице-губернатора за борьбу с некоммунистическим подпольем, с убийцами из Умзальской Партизанской Армии. И во второй своей служебной ипостаси – как адъютант военного коменданта – отвечал за то же самое. Хотя, честно говоря, предпочел бы отвечать за что-либо другое. Штаб-ротмистра уже тошнило от необходимости документировать и расследовать кровавые «подвиги» бандитов. В отличие от расстрельных команд Союза, крайне редко оставлявших на виду следы своих зверств, сепаратисты концы в воду не прятали… И в землю не прятали. Напротив, демонстрировали всем, устрашения ради.

Но он по-прежнему не понимал, какая связь между «Цесаревной» и резней в Бугере.

– Среди материалов, привезенных вами, – продолжил Несвицкий, – был снимок тела, разорванного пополам, лишившегося верхней части. И еще одного, с таким множеством переломов, что оно кажется раздавленным. В отчете экспертов они также не обойдены вниманием. Мне продолжать?

Штаб-ротмистр прикусил губу и почувствовал, что все-таки покраснел. Дело в том, что все снимки и записи, привезенные в Новотроицк с места трагедии, сделали подчиненные Звягинцева. Он не смог этим заниматься – увидел два первых обнаженных тела, распятых на стене, все в пятнах ожогов, – и решил, что достаточно. Выезд не первый, и выяснять, какие еще садистские фантазии пришли в голову бандитам, не хотелось. И прошлых разов хватило, чтобы напрочь испортить сон и отбить аппетит.

А его превосходительство, получается, все материалы просмотрел внимательно. Настолько внимательно, что при нужде легко и быстро вспомнил повреждения двух мертвецов из пятидесяти семи – именно столько жертв обнаружили в Бугере, а выживших не было. Ни одного.

И Викентий Звягинцев впервые усомнился, что дослужится до генеральских чинов в Отдельном Корпусе. Может, и в самом деле податься на другую стезю, пока не поздно? Не к метеорологам, разумеется, – в действующую армию.

– Вы серьезно считаете, что здесь могли побывать бандиты? – Тон барона намекал, что сам он такую версию всерьез не принимает. – Они не удаляются слишком далеко от своих берлог, и тем более не замечены в пересечении морей.

Несвицкий ответил после секундного раздумья:

– Я считаю, барон, что могло случиться обратное: «Цесаревна» побывала в районе Бугера. Понятно, зачем: якобы для эвакуации, а на самом деле для уничтожения заключенных, там в округе много лагерей перевоспитания… было много. А пробоины в корпусе судно получило во время воздушного боя, произошедшего на траверсе Бугера, когда… Впрочем, полагаю, космофлоту подробности той баталии известны значительно лучше.

Барон начал медленно и задумчиво рассуждать вслух:

– Хм… Судно, идущее незамеченным под «зонтиком» и случайно оказавшееся в районе воздушной схватки… Действительно, возможны попадания шальных НУРСов, реагирующих на массу или на тепловое излучение… Если эмиттер был в результате поврежден, и бандиты заметили с берега «Цесаревну»… Нет, все равно не сходится. Если бугерские бандиты натворили все это, подплыв на лодках, – последовал жест в сторону рубки, – то кто тогда доставил судно к гряде Неверова?

– Не кто, а что. Течение. Можете посмотреть, барон, на досуге карту морских течений. Думаю, вопрос ваш снимется сам собой.

Он еще и морские течения заранее изучил… Вы хотели поучиться методам работы, Викентий Ильич? Учитесь. Только пойдет ли наука впрок, большой вопрос. На сторонний взгляд, Несвицкий решил задачку без труда, легко и изящно. Но Звягинцев-то пару минут назад понятия не имел, даже как к ней подступиться…

Несвицкий тут же внес окончательную сумятицу в мысли своего адъютанта, добавив:

– Однако, Николай Оттович, я не утверждал, что здесь побывали бугерские герильясы.

Тут в разговор вклинился Долинский, до того молчавший, но слушавший крайне внимательно.

– Господа, у меня есть к вам предложение: отошлите адъютантов и продолжим разговор в кают-компании. Дело в том, что я все-таки сделал на борту неожиданную, но оттого вдвойне приятную находку. В капитанской каюте – в бывшей моей каюте – уцелел тайник, а в нем две бутылки благороднейшей жидкости, появившейся на свет на моей тезке, на Владиславе, причем задолго до того, как рескрипт о виноделии ограничил градусность производимых напитков. А еще коробка сигар, уже тогда запрещенных к производству.

Звягинцев, неплохо изучивший шефа, понял: сейчас последует словесная порка бастарда-авантюриста. Исполненная с ледяной вежливостью, в учтивых выражениях, но все же порка. Да и барона, судя по его лицу, совершенно не привлекла перспектива завершить день пьянкой в обществе Долинского.

Тот словно и не заметил неприязненного отношения собеседников к прозвучавшему предложению. И продолжал с энтузиазмом:

– После такого зрелища, – последовал кивок в сторону рубки, – всенепременно следует пропустить по бокалу крепкого… Это, знаете ли, la premiére régle de la vivisector[9].

Несвицкий посмотрел на фон Корфа, тот едва заметно кивнул и уточнил:

– Старовладиславский коньяк?

– Именно так. И сигары со Славоросы.

– Заманчиво, черт возьми…

Вслед за тем барон подозвал своего адъютанта, осмотром рубки не занимавшегося, маячившего в отдалении. Подозвал и тут же отослал с