Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Москва

Ознакомительный фрагмент

Тварь остановилась, глядя на нас. Затем лёгким прыжком вскочила на узкие перила и на них застыла, не шелохнувшись, превратившись в изваяние. Невероятное равновесие, так и кошка не сумела бы. Что бы это могло быть?

— Товарищ майор, вы пасите эту заразу, а я поснимаю… — проговорил я, на ощупь отыскивая болтающуюся на груди камеру и включая её.

— Снимай, снимай… — протянул майор, прицеливаясь. — Это полезно, потом все посмотрят… Бугаев, держишь?

— Конечно, — ответил капитан с «Печенегом».

— Давай, по моему выстрелу, — скомандовал Соловьёв. Чувствуя, как у меня дрожат руки, и преодолевая желание отбросить к чёртовой матери камеру, а взамен схватить автомат, я навёл видоискатель на морфа, вдавил клавишу «зума», приближая изображение к себе.

— Снимаешь? — спросил Соловьёв.

— Так точно… — пробормотал я.

Морф охотился на нас. Это было несомненно, потому что его глаза смотрели прямо мне в объектив, а измазанные запёкшейся кровью длинные клыки были оскалены. На что это было похоже? На смесь обезьяны, уродливой собаки и оборотня из фильма ужасов, да ещё с кошачьей гибкостью и грацией. Морда с какими-то странно вытянутыми в стороны ушами, которые постоянно шевелились, гибко изогнувшееся длинное туловище. Мускулистые конечности с обратными суставами, заканчивающиеся настоящими пальцами с мощными когтями. И хвост, тонкий, длинный как кнут и по-крысиному лишённый шерсти. На конце хвоста что-то вроде недлинных шипов.

К нашему счастью, тварь пока не решалась нападать. Не от страха — она явно рассчитывала на то, что мы подъедем к мосту, собиралась свалиться на нас сверху. А мы нарушили её планы, остановились. Что это значило? А значило это то, что моя теория находила очередное подтверждение — зомби и морфы начинали соображать, тварь явно охотилась. Именно «охотилась», а не «нападала», что предполагает куда более сложно организованное поведение. Кто же это был раньше? Собака? Шерсть, ещё оставшаяся на ней, цветом напоминала немецкую овчарку. Но овчарка должна быть раза в четыре меньше, на мой взгляд, морф, сидящий на перилах, размерами и льву не уступал.

Точку в этом немом противостоянии поставили выстрелы из автомата. Соловьёву надоело разглядывать монстра, и он без промаха всадил очередь из трёх пуль прямо в лоб существа. Голова оборотня дёрнулась, брызнула чем-то тёмным, и тяжёлая туша, мгновенно потеряв равновесие, с глухим стуком упала на асфальт. Вот так. Бац — и всех делов.

Но, как оказалось, не всех делов. Обязанная быть мёртвой, тварь вдруг изогнулась, перекатилась, вновь встав на четыре конечности, молниеносным рывком метнулась в сторону, налетела на вторую автоматную очередь и струю пуль из «Печенега», снова рванула вперёд, одновременно смещаясь вбок, чтобы уйти из-под огня. Я, чувствуя всю мощь того броска и понимая, что сам схватиться за оружие уже не успеваю, лишь до боли в пальцах сжал видеокамеру, не теряя существо из вида и приноравливаясь быстро провалиться в люк. Но в этот момент морф споткнулся сразу на обе передние конечности, перекувырнулся через голову, прокатился пару оборотов боком и замер.

— Песец, кажись… — выдохнул капитан Бугаев.

Я выпустил камеру, которая закачалась на ремне, судорожно схватил автомат и вскинул его к плечу, наведя на мёртвую тварь. Соловьёв тоже продолжал целиться.

— Я ему три пули в череп всадил, — пробормотал он. — Почему оно не сдохло?

— Мозги без надобности? — спросил Бугаев.

— Может, мозги передвинулись? — предположил я. — Вон у него какой горб на шее сзади, а башка совсем плоская.

— Всё возможно, — философски ответил Соловьёв и скомандовал: — Давай все на броню! Подмога нужна.

Мы с капитаном подвинулись, и нас снова стало наверху пятеро. Все держали на прицеле на этот раз явно мёртвую тушу, из которой на асфальт понемногу вытекала какая-то тёмно-коричневая жидкость, уже совершенно непохожая на кровь.

— Короче, «Сосна»! — вызвал Соловьёв по рации. — Давай сюда третий номер, есть что погрузить! Сразу за «Рамстором» налево, под мост, дальше нас видно.

— Принял, — ответила рация. — Направился к вам.

Я с недоумением посмотрел на Соловьёва, спросил:

— Этого морфа с собой прихватим, что ли?

— Именно, — кивнул командир. — У нас полиэтилен в грузовике, упакуем в лучшем виде.

— И резиновые перчатки тоже имеются? — поинтересовался я.

— Тоже имеются, — подтвердил Соловьёв. — И ты сейчас в этом убедишься лично, потому что будешь эту дрянь грузить.

Через минуту к нам на хорошей скорости подкатил «Покемон», с ходу сбив двух направлявшихся к нам мертвяков. Из него выскочил невысокий худой спецназер, державший в руках рулон пластиковой плёнки. Ещё двое выпрыгнули из кузова. А я уже понял, что к чему. И ещё через минуту, под аккомпанемент раздававшихся с брони выстрелов, я вместе с капитаном Бугаевым и двумя прапорами из кузова, действительно в хозяйственных резиновых перчатках, ворочал по асфальту вонючую тяжеленную тушу морфа, заворачивая её в полиэтилен. Забрасывали в кузов грузовика её уже вшестером. Тварюга явно весила куда больше центнера, к тому же, замотанная в полиэтилен, стала очень скользкой и неухватистой. Судя по всему, где-то нашла целую прорву белка своего вида, вот и откормилась.

Хотя… Если это была собака и она сумела сожрать другую собаку, не дав той воскреснуть, то она стала уже намного сильнее. И дальше на других собак охотилась эффективней. Сожрав ещё одну, выросла и усилилась ещё больше. Интересно, такому прогрессу может быть предел или нет? Страшно подумать, во что может откормиться такой морф, скажем, за год, лишь бы собак в меню хватало. Ладно, может быть, там, в «Пламени», разберутся. Там, как я вчера случайно узнал, дали приют немалой группе учёных, причём затащили их туда целенаправленно, выслав за ними в город мотоманевренные группы и эвакуировав с семьями. И даже завезли с какого-то минздравовского склада целую кучу медицинского и лабораторного оборудования. «Пламя» явно собиралось развивать науку нового, перевернувшегося с ног на голову мира.

Пока мы возились с погрузкой, мертвяков вокруг изрядно прибавилось, в дело даже несколько раз вступали пулемёты бронетранспортёра, хотя боеприпасы к ним предполагалось хранить до рейда в городе. К тому моменту, как мы заскочили внутрь стального корпуса бэтээра, на нас пёрла целая толпа. К счастью, ждать нам больше ничего не надо было, дизели победно взревели, и тяжёлый БТР прошёл сквозь ещё неплотную толпу мертвяков, даже не заметив её. Разве что Соловьёв выругался, предполагая, что от колес будет потом вонять. Это он верно предположил, кроваво-слизистый след тянулся за колёсами машины ещё долго.