Алекс Орлов - Бронебойщик

Ознакомительный фрагмент

Наконец он отложил планшет и поднял глаза на майора. Тот перестал барабанить по папке и сел ровнее.

— Ну и где ваша работа, Левин? — спросил полковник, взирая на Левина, как на пойманного в супермаркете воришку.

— Простите, сэр? — переспросил Левин, он знал, что ответа на поставленный полковником вопрос нет. Это был не вопрос, это был способ измучить подчиненного.

— У вас что, плохо со слухом, майор?

— Нет, сэр, благодарю вас, со слухом у меня все в порядке.

— Тогда к делу. Второго числа аппарат дистанционного контроля сбивают на втором участке района, двенадцатого числа на шестом. Семнадцатого снова на втором, а теперь, двадцатого и двадцать первого, падают два а-дэ-ка на четвертом…

— Мне известно об этом, сэр. Второй участок нами уже зачищен, над шестым мы работаем, в четвертом тоже примем меры, тем более что там уже проведена успешная операция и двое злоумышленников уничтожены.

— Я читал отчет об этой операции, Левин. Я еще не разучился читать! Вы пристрелили каких-то идиотов, вандалов, которые просто разнесли аппарат вдребезги, а вот профессионалов, которые ювелирно положили машинку на воду и аккуратно вытащили фоноскоп, вам поймать не удалось. Это не означает, что полдела вы уже сделали, это означает, что вам лишь слегка повезло и первые дураки попались сразу…

— Да, сэр, нам определенно повезло, но это еще не значит, что мы не доведем дело до конца.

— До конца или не до конца, Левин, это все частности. Хорошо, что вы там стреляете и в кого-то даже попадаете, но посмотрите, какая тенденция — нападений все больше, черный рынок фоноскопов ширится. А наши поставщики, эти двуличные мерзавцы, скупают фоноскопы у воров и нам же перепродают с новыми номерами. Мне жаловались из инженерной службы! Им пришел фоноскоп для восстановления разворованного а-дэ-ка, а когда они начали его ставить, оказалось, что на нем сохранились монтажные метки, те же, что и на основании рамы аппарата. Представляете? Аппарат был сбит, фоноскоп украден, снова продан поставщикам и вернулся на прежний аппарат за денежки корпорации. Сказка!

— Сэр, мы приложим все силы, чтобы разобраться с этой ситуацией.

— Итак! — полковник хлопнул ладонью по столу, и Левин вытянулся, сидя на стуле.

— Итак, приказываю провести на четвертом участке оперативно-розыскные мероприятия и устранить этих зенитчиков, а также всех, кто способствует организации черного рынка запчастей а-дэ-ка… Я понятно излагаю?

— Так точно, сэр, понятнее некуда.

— Тогда исполняйте. Можете идти.

Майор поднялся со стула и направился к двери, но в последний момент полковник его остановил.

— Майор Левин!

— Да, сэр! — ответил тот, поворачиваясь.

— Левин, пару слов из другой оперы… Вы… — Полковник почесал переносицу, раздумывая, стоит ли спрашивать. — Одним словом, один мой знакомый просил у меня узнать, знаю ли я кого-нибудь, кто посещал это разрекламированное «Веселое подворье». Вы ведь там бывали?

— Да, сэр, — вынужденно признался майор, ожидая какого-нибудь подвоха.

— Ну, я, конечно, не для себя, а для знакомого хочу поинтересоваться — как там вообще? Как в рекламе или как всегда?

— Ну, и так, и эдак, всего понемногу. Пиво — дрянь, брать не советую. Коньяк приличный, портвейн тоже. А вот так называемые натуральные вина я бы не советовал. И закуску лучше брать из салатов, горячее у них не очень…

— Понятно, — кивнул полковник. — Ну а как там культурная программа?

— Варьете? — не понял майор.

— Нет, когда уже после коньяка и варьете. Почем за час и все такое?

— То есть вы говорите об…? — не договорил майор, надеясь, что полковник закончит за него.

— Да, я говорю «об», майор.

— За час от семидесяти до ста двадцати в зависимости от разряда. А за ночь пятьсот. По-моему, дорого.

— Ну, не дороже, чем в клубе «Лоук».

— Не знаю, сэр, не бывал.

— Ну, вы не бывали, а мой знакомый бывал. До свидания, майор, и помните мои наставления.

18

Дверь отдела распахнулась, и вошел капитан Гринберг, в шлеме, в черном запыленном «бронике» и с автоматом на ремне.

— О, Патрик! Ты прямо с пикника? — спросил его капитан Леклерк, отрываясь от каких-то запутанных схем, наложенных поверх плана городских кварталов.

— Как видишь, чернильный нос, — огрызнулся тот и, сбросив со стола какие-то бумаги, положил на него автомат. Затем снял шлем, провел ладонью по взмокшим волосам и сел на стул, с наслаждением вытягивая ноги.

— Где были-то? — спросил Леклерк, отвечавший в отделе за расследование и поиск.

— На восьмом участке.

— А что там?

— Народные волнения, блин. Толпа пыталась штурмовать склады корпорации.

— И что, постреляли?

— Нет, толпу не тронули, но местных боевиков шуганули основательно, даже «бергу» работа нашлась.

— А точно тех шуганули?

— Точно. У нас в днище дискорамы пробоина осталась от их приветствия и еще один раненый.

— Основательные ребята, — с уважением заметил Леклерк. — Сам-то стрелял?

— Чуть автомат не расплавился, — ответил Гринберг и погладил вороненую сталь. — Так они, хитрецы, нас между холмов заманивали, чтобы сверху бить. Знают, что у дискорамы крыша небронированная.

— Дискорама — это хороший трофей, в ней навалом всяких нужных в хозяйстве вещей.

— Тебе смешно, а у меня пилот чуть не поседел, когда на весу к скальной площадке аппарели пристраивал.

— И что потом? — заинтересовался Леклерк, отодвигая планшет.

— Выпустил «берга». Тот встал на площадке, откуда всех засранцев было видно как на ладони, и начал по ним садить. Правда, боеприпасов на миллион сожгли, но зато можем закрыть графу «уничтожение мятежного соединения». У нас и видео есть.

— А кто ранен-то?

— Рядовой Флинт…

— Флинт? Ты же говорил он удачливый? Вроде и пули мимо него пролетают?

— Так солдаты говорили, но, видимо, ошибались.

— Ну а чего ты сюда приперся? Иди домой, пей пиво, сегодня до вечера ты герой.

— Ага, сейчас, — с драматическим сарказмом произнес Гринберг. — Уже позвонили, говорят, будет еще один вылет.

— Какой же вылет, если в дискораме пробоина?

— Дискорама уже в ремонтном доке, латают ее. А полетим на резервной.

— Она же малоподъемная. Вы в нее даже не уместитесь.

— Полетим усеченным составом. Пехота, один разведчик и один вездеход.

Гринберг вздохнул и, сняв перчатки, пододвинул ближайший стул, чтобы забросить на него ноги и подремать. Но тут дверь в отдел распахнулась, и в нее заглянул их начальник — майор Левин.