КОМ-8 (Казачий Особый Механизированный, часть 8) - Ольга Войлошникова

— А я прэдположу, — этак мечтательно вдаль уставился Багратион. — Все теперь будут думать, что ты нэ просто Свадебный Коршун, а ваапще провидец!

— Кстати! — я вспомнил о книжице. — А ну, колитесь, что за вредоносный тип сочинил пасквиль про меня? Не отводить глаза, я вижу, что вы в курсе!

— Да ладно, — несколько неуверенно сказал Иван, — не такой уж и пасквиль…

— Ну да! Конеш-ш-ш-шно! Я сперва думал, что это твоя Мария со скуки обсмеяла нас со всех сторон, но потом прикинул — нет, не стала бы она на весь мир, публично, над мужем изгаляться. — Меня снова такое зло взяло, я аж вилку бросил. — Нет, это надо такой язвой быть!..

— Он даже сгоряча пожелал автору с каким-нибудь крокодилом-бегемотом судьбу свою связать, — наябедничал на меня Витгенштейн.

Иван немедленно прекратил ржать и тревожно на меня уставился.

— Что⁈ — огрызнулся я. — Это шутка. Просто. Шутка!

— Мне срочно надо позвонить, — сказал Иван и убежал.

— Что — неужели правда Маша? — спросил я у оставшихся приятелей.

— Давайте Ивана дождёмся, — максимально дипломатично предложил Петя.

И так он это сказал, что мне как-то тревожно стало. И мучился я, пока спустя четверть часа Сокол не вернулся. Сел он напротив меня «с выраженьем на лице». И сидит, таращится.

— Ну⁈ — не выдержал Серго.

— Расстроилась помолвка, — сказал Иван. И дальше молчит, пырится.

— Ты говори толком, или я щас чё похлеще этому неизвестному кому-то пожелаю! — рассердился я.

Тут они в три глотки как вскинутся меня перебивать! Молчи, мол! Не думай даже! Совесть имей!

Вот это «совесть имей» меня аж подкинуло!

— Ага! Я, значит, совесть должен иметь⁈ А как жизнь мою на публику выворачивать — так пожалуйста!

— Да не ори, не ори же ты! — Иван, кажется, чуть не душить меня уж был готов. — Она и так уже наказана!

— Да кто она⁈

И тут я заметил, что вся столовая таращится на нас натуральным образом.

— Так, пошли-ка отсюда куда-нибудь в тихое место, — сказал Серго. И мы пошли. Забрались в одну из верхних галерей, где народу не было.

— Говорите! — потребовал я.

Князюшки переглянулись, и Иван покаялся:

— Это Катька.

— Какая ещё Катька? — сердито переспросил я.

— Сестра моя.

— А-а-а! — припомнил я старый разговор на тракту в Иркутск. — Это которая мне кличку ругательную придумала?

— Она, — Сокол досадливо поморщился. — Она, видишь ли, в группе, обеспечивающей безопасность Маши, участвовала. Как лицо, обладающее максимальной степенью допуска. Имела доступ ко всем докладам и секретным запискам. Никто и предположить не мог, что она на их основании книжицу напишет. И в издание понесёт, никого не спросясь!

Я молча слушал, а Иван вышагивал передо мной туда-сюда, заложив руки за спину.

— Дядя узнал — очень зол был.

Я хмыкнул. Представляю себе! Ведь по этой книжице определённое представление и о работе спецслужб можно было составить. И даже… Тут меня передёрнуло!.. Даже теракт организовать!

— Катьку от службы безопасности сразу отстранили. Весь тираж изъяли в день выхода из печати. Лишь малая часть успела поступить в магазин типографии, и к моменту ареста тиража успели продать всего три книжки.

— По ходу дела, все три тут и болтаются по крепости… — пробормотал Серго.

— Одна, наверное, в Бидаре, у тамошних телефонисток, — предположил Петя. — Изымем их на основании императорского приказа — и дело с концом.

— Только я прошу тебя, Илья, — Сокол остановился напротив меня, сложив брови домиком, — больше никому никаких свадеб не пророчь.

Мне стало неловко:

— Выходит, расстроилась помолвка с этим… как его… Христианом Датским?

— Д-да-а-а… — он вздохнул и остановился у парапета, глядя в джунгли. — За датского принца Хенриха Леопольда Кристиана сестрица замуж не выйдет. По причине внезапно вспыхнувшей страсти между ней и принцем Египта Джедефом Семнадцатым по прозвищу Бегемот.

— Как⁈ — Петя чуть с каменной лавки не упал. — Он же из династии Крокодилов?

— А знаешь, Илюха, почему он Бегемот? — не обращая внимания на реплику Петра, спросил у меня Сокол.

— Полагаю, потому что он — бегемот?

— Н-да. А все вокруг крокодилы. И мама, и папа, и прочие родственники. Такой вот скандал в благородном семействе… Так что, друг мой, прежде чем желать кому-то полюбить кого-то — прошу, сильно думай…

Что-то мне аж нехорошо стало.

А Сокол — он вдруг облокотился о парапет и сказал:

— Господа, я так понимаю, что следующая атака будет нескоро. Мы реально повыкосили более-менее крупных животных. Предлагаю в Иркутск так быстро не торопиться, а устроить для курсантов выездной практикум. Пусть потренируются в управлении шагоходами. Заодно поддержим крепость. Мы встали и тоже дружно облокотились о парапет, разглядывая возвышающуюся сразу за полосой отчуждения стену джунглей.

— Сокол, ты, конечно, начальник училища и вообще человек уважаемый, — деликатно начал Петя, — но как ты себе представляешь тренировки по управлению МЛШ, если тут даже особо разбежаться негде? Разве что строем вокруг крепости бегать?

— При нашем количестве почти хоровод получится, — усмехнулся Багратион.

— То есть вас смущают джунгли вокруг? — Иван хитро прищурился и посмотрел сперва на Петра, стоящего справа от него, а потом на нас с Багратионом, разглядывающих его слева. — Вы не учли мой блестящий тактический ум, господа!

Понятно было, что сейчас он иронизирует, но мне реально интересно было…

— Я всё продумал! И постановил, — заявил Сокол, — курсанты сами и будут делать полосу отчуждения! Не такую, как сейчас, а метров… для начала в сто.

— Для начала? — уточнил Серго.

— Именно! Учтите, чем дальше от крепости, тем слабее сказывается магоблокировка. Логично же, что защитные точки нужно вынести в зону, где маги смогут применять свои боевые навыки пусть и вполсилы, но стабильно!

— Гениально! — согласился Витгенштейн.

— А то! — Иван выпрямился, приосанился и принялся тыкать дланью в разные стороны горизонта, аки свой великий предок, статуя которого возвышается против Кремля на Красной площади

— Весь пригодный строительный материал — своло́чь к крепости. А остальное — выжечь! Метров на пятьсот вокруг рудника. И солью посыпать!

— Ты в своём уме? Не, ну соль — это перебор! — не