Битва за надежду - Алекс Хай

— Почему ты сразу ничего не сказал родителям? — прошептала она. — Почему ты рассказал только мне?

— Со временем и родители выяснят, кто такая Агата. Но не сегодня. Слишком много волнений для одного дня. Хотя я не очень понимаю, с чего вы все так завелись…

— Завелись⁈ — Ида вспыхнула. — Алексей, ты хоть представляешь, что все мы пережили за последние часы⁈ Сначала я узнала о взрыве в Зимнем дворце. Потом мне сообщили, что ты был там в момент взрыва, и среди выживших тебя не оказалось! Я отправилась к твоим родителям, надеясь выяснить хоть что-то о твоей судьбе… Затем твоему отцу позвонил подполковник Черкасов и сообщил, что ты один отправился в погоню за особо опасным преступником, устроившим этот хаос!

Она ударила меня кулачком в грудь.

— А потом ты появляешься дома с какой-то полуголой девицей и ведёшь себя так, словно ничего не случилось! И правда, с чего это мы так завелись… Господи, Леша, ты вообще человек⁈ Ты хоть понимаешь, что я почти начала тебя оплакивать!

Я невольно улыбнулся — горло сдавило от осознания того, насколько сильно Ида была встревожена.

— Ты и правда так беспокоилась обо мне?

— Конечно, беспокоилась! — Она сердито посмотрела на меня. — Я чуть не обезумела от волнения! И горя…

В глазах девушки стояли слезы. Я шагнул ближе и провёл пальцами по её щеке. Она замерла.

— Ида…

Я наклонился и поцеловал её. Сначала она напряглась и даже попыталась оттолкнуть меня. Я не отступал и обнял ее крепче. Через мгновение она расслабилась и ответила на поцелуй, обвив руками мои плечи и шею.

Я прижал её к стене, целуя глубже. Девушка окончательно сдалась и обмякла в моих руках, закрыла глаза, пальцы зарылись в мои волосы.

Я медленно отстранился, заглянул в её затуманенные глаза и улыбнулся.

— Выходит, я все же прощён?

Ида покраснела, опустила взгляд и тихо сказала:

— Я никогда не могу долго на тебя сердиться. И в такие моменты меня это жутко бесит!

И в этот момент дверь в комнату с тихим скрипом открылась.

На пороге стояла матушка.

Её взгляд скользнул по моему лицу, по лицу Иды, по нашим рукам… Я медленно обернулся, продолжая сжимать девушку в объятиях. Отстраняться и шарахаться в сторону друг от друга не было смысла — нас уже и так застукали с поличным.

— Алексей, — холодно сказала матушка. — Надеюсь, ты закончил с личными объяснениями. Потому что теперь нам нужно обсудить более серьёзные вопросы.

Я нахмурился.

— О чём вы, матушка?

Она закрыла за собой дверь, скрестила руки на груди и посмотрела на меня тяжёлым взглядом.

— О твоей новой помощнице. — Голос её был ледяным. — Интересная… особа. Виктор что-то слишком живо заинтересовался этой девицей.

— Агата будет служить только мне, — твёрдо сказал я. — Впрочем, если Виктор попытается к ней полезть, могу лишь посоветовать ему предварительно составить завещание.

Матушка прищурилась.

— Что ж, посмотрим. Я выделила твоей помощнице комнату в половине для слуг.

— Благодарю, ваша светлость.

Светлейшая княгиня скользнула взглядом по Иде и нашим сплетенным пальцам. Я так и не понял, что значило выражение ее лица — то ли тревогу, то ли волнение, то ли предвкушение… Да, в аристократической среде до сих пор не было принято оставлять молодежь наедине. Но времена менялись, и на поцелуйчики никто уже не обращал внимания.

— Что ж, молодые люди, — матушка поочередно взглянула на меня и на Юсупову. — Раз вы с Зинаидой Феликсовной явно удачно прояснили ситуацию и…пришли к полному взаимопониманию… Полагаю, Домам Николаевых и Юсуповых пора объявить о вашей помолвке.

Глава 8

На следующее утро я спустился в столовую, где уже накрыли завтрак. Солнечный свет лился сквозь высокие окна, играя на позолоченных краях фарфоровых тарелок и серебряных приборах. Отец сидел во главе стола, матушка — по левую руку, а напротив неё расположилась моя младшая сестра Таня, с рассеянным видом ковырявшая вилкой в тарелке с яичницей.

— А где Виктор? — удивился я, заметив, что место брата пустовало.

— Отправился в усадьбу, вернется к вечеру, — ответил отец. — Нужно принять отчеты о ведении хозяйства. Как спалось, Алексей?

— Хотелось бы подольше, — улыбнулся я и сел на свой стул.

Я только опустился на своё место, когда слуга подал отцу свежую газету. Отец развернул её, и я сразу заметил, как его брови поползли вверх. Матушка, перехватив его взгляд, наклонилась ближе.

— О боже… — прошептала она. — Как они… Откуда?

— Что там, матушка? — спросила Таня с любопытством.

Отец молча передал газету мне. На первой полосе красовалась крупная фотография — мы с Идой были запечатлены в танце во время императорского рождественского бала. Заголовок гласил:

«Светлейший князь Николаев женится на княжне Юсуповой?»

Я сжал зубы. Как они успели прознать об этом? Мои родители точно не стали бы продавать информацию газетчикам. Неужели Юсуповы слили? Но зачем им это? Да и не по статусу им якшаться с писаками… Может кто-то из слуг?

— Кажется, теперь пути назад уже точно нет, — спокойно сказал отец, допивая кофе. — Поздравляю, Алексей.

Я поднял отца на светлейшего князя:

— О помолвке не объявлено официально. По сути, мы всего лишь выяснили, что ни я, ни Ида не против этого брака. Нас застали врасплох. Нормальные предложения так не делаются. Так что и объявлять пока что не о чем.

Матушка пожала плечами.

— Алексей, все это — мелочи. Раз принципиальное согласие Юсуповых получено, пора действовать. Сейчас мяч на нашей стороне — именно семья жениха должна провести первые приготовления.

Глаза моей сестренки загорелись энтузиазмом.

— Настоящая княжеская свадьба! — мечтательно вздохнула Таня. — Предстоит столько всего сделать…

— Как минимум устроить приём, — голос матушки звучал как всегда безупречно ровно.

Я положил газету на стол и уставился на отца.

— Приём? — переспросил я. — Ваша светлость, о чем толкуют эти женщины?

— Официальный приём в честь вашей помолвки, — подтвердил отец. — Весь свет Петербурга будет ожидать приглашений на эту церемонию. Кроме того, нужно направить запрос Совету регентов и получить высочайшее разрешение на брак. Мы не можем допустить никаких промахов.

— Мы не родственники, препятствий быть не должно, — сказал я.

Родители переглянулись, и на губах матушки