Внешняя агрессия - Макс Алексеевич Глебов

герцог получил от императора официальный рескрипт с приказом приступить к сбору войск. Поверьте мне, если наш император решился на такой шаг, значит всё действительно очень плохо. Ну а герцог разослал уже свои рескрипты в графства, и один из них я только что получил.

— Остальные бароны уже в курсе?

— Пока нет, я решил начать с вас. У нас очень специфический вассальный договор, но в случае внешней агрессии вы тоже должны встать под мои знамена.

— Если я правильно помню, ваше сиятельство, в договоре речь идет о внешней агрессии против графства, — возражения я стараюсь формулировать как можно аккуратнее.

— Верно, — кивает Волжский. — Но графство существует не само по себе. Оно является частью герцогства, а герцогство — частью империи. И нападение на империю автоматически считается нападением на все её части. Если бы я решил напасть на соседа, вы могли бы смело отказаться от участия в такой войне, но рескрипт императора — это закон для всех, и на территории моего графства я являюсь тем, кто обязан воплотить этот закон в жизнь.

Судя по всему, я крупно прокололся. Империя очень давно всерьез не воевала, и о том, что мне только что рассказал граф, я просто ничего не знал, да и не мог знать, пожалуй.

— Ваше сиятельство, но вы ведь в курсе, что у меня пока нет армии.

— Я знаю, — невозмутимо кивает Волжский. — Зато у вас, барон, есть вы сами и лейтенант Шела Вирова, и судя по тому, что мне о вас рассказывали, вдвоем вы способны переломить ход почти любого сражения.

— Лестно слышать, ваше сиятельство, — негромко отвечает Шела, — но, боюсь, это некоторое преувеличение.

— Возможно, — легко соглашается граф, — однако такие утверждения родились далеко не на пустом месте. Пожалуй, мне не стоит покидать гостей слишком надолго, так что пора заканчивать нашу беседу и подводить предварительный итог. Итак, время у нас пока есть, но его не слишком много. Сбор войск начнется уже на следующей неделе. Сколько бойцов и техники способен выставить каждый мой вассал, я более или менее представляю. За единственным исключением. Думаю, вы понимаете, о ком идет речь. В течение месяца армия графства будет практически полностью сформирована, и к этому моменту я должен четко понимать, какой вклад в её боевую мощь сможет внести ваше баронство.

— Последний вопрос, ваше сиятельство, — я решаю всё-таки воспользоваться представившейся возможностью и узнать мнение Волжского о случившемся перед началом праздника инциденте. — Как вы считаете, что было нужно от меня Рындину-младшему?

Волжский бросает короткий взгляд на Шелу, решая, стоит ли обсуждать эту тему в её присутствии, но потом всё же отвечает:

— Борис Рындин — всего лишь инструмент. Думаю, герцог Клещеев всё ещё хочет прибрать вас к рукам, барон. С попыткой захвата у него ничего не вышло, и он решил зайти с другой стороны. Детали его плана мне, естественно, не известны, но, видимо, Рындин-младший должен был спровоцировать вас на действия, за которые вас можно было бы лишить титула. К счастью, провокация не сработала. Скажите спасибо вашей спутнице, она очень оригинально решила проблему, чем спутала герцогу все карты.

— Странный выбор исполнителя. Вы ведь в курсе, что он находился под воздействием тяжелого наркотического вещества?

— Всё-таки заметили, — недовольно отвечает граф и бросает ещё один взгляд на Шелу. — Не распространяйтесь об этом, барон. Я обещал графу Рындину, что информация не получит огласки, а он в ответ согласился забрать сына и убраться с моего праздника, не поднимая шума.

— Не беспокойтесь, ваше сиятельство, никто от нас об этом факте не узнает. Так всё же, почему именно виконт Рындин?

— Репутация у него соответствующая, — недовольно морщится Волжский. — А его отец сильно задолжал нашему герцогу, так что отказать просто не смог. Но Борис трусоват, а слухи о вашем поединке со Станиславом Слуцким до него явно уже добрались. Вот и принял для храбрости запрещенный препарат, только дозу явно не рассчитал. Всё, барон, хватит об этом, меня ждут гости. И не забывайте о том, что я вам сказал. Время не ждет, пора готовиться к войне.

Глава 3

В Каинову чащу мы возвращаемся с весьма противоречивыми впечатлениями. С одной стороны, всё прошло неплохо, и своих целей мы в целом добились, но с другой… Вот совсем не факт, что граф Волжский и другие аристократы безоговорочно поверили в историю, придуманную нами для Ло. Публично никто ставить под сомнения её слова не стал, но это не значит, что их не будут тщательно анализировать в дальнейшем.

Проверка, которую с помощью Софико Мансуровой устроила нам тайная служба графа, была лишь импровизацией, пусть и очень неплохо организованной. Она могла вскрыть только совсем уж топорно подготовленную легенду, а мы над своей поработали достаточно тщательно. Тем не менее некую фальшь Софико почувствовала, хоть и не смогла внятно сформулировать, в чем именно она заключается. Пожалуй, Ло права, и долго её придуманная биография не устоит, однако в данный момент граф явно не заинтересован в обострении отношений с вассалом, умеющим то, что до него ещё никому не удавалось, а значит есть надежда, что Казимир Волжский не станет без особой нужды педалировать эту тему.

К несомненным плюсам можно отнести и тот факт, что Ло всё-таки удалось вызвать к себе интерес Олега. Правда, при этом она заодно вскружила головы чуть ли не всей мужской половине гостей графа, но это уже неизбежный побочный эффект, только добавляющий ей привлекательности в глазах виконта. При всём этом Лоя Эристави умудрилась не дать сыну графа никаких обязывающих обещаний и избежать даже мимолетных намеков на возможность чего-то большего, чем приятная беседа.

И всё же Олега она явно зацепила. Возможно, сыграл свою роль и тот факт, что Лоя — княжна. Виконт, всю жизнь вращавшийся в высшем обществе, наверняка это оценил. Взять в жены простолюдинку он, конечно, может, но косых взглядов и осуждающих шепотков за спиной в этом случае однозначно не избежать. А тут аристократка, пусть и не из Империи, но с громким титулом, да ещё и не уступающая Шеле внешними данными. Несколько резкая, конечно, и явно не склонная быть послушной тенью будущего мужа, но при этом очень неглупая и знающая себе цену. Опасный букет, способный лишить воли к сопротивлению почти любого мужчину.

— Перед началом