На проклятом пути Великого Шута - Эйрик Годвирдсон

удалась в полной мере, хотя и заняла не один час — и, как архонт и предсказывал, для допроса хватило умений инкуба, с лихвой. По углам покоев испуганно жались рабы — притащенные Каэдом по его собственной воле, чтобы скрыть отсутствие высокородного правителя, с ужасом они взирали на оставшееся от пленника — длиннотелого крылатого шпиона-Бичевателя теперь сложно было опознать в этом месиве разбитых полых костей, слоистого красного мяса и испачканных кровью жестких перьев. Лаэтрис же получил ответы, которых ему не хватало — пусть и не все, но большую часть. С довольным видом стирая брызги чужой крови с лица, мысленно отметил — теперь ему не хватало всего двух деталей. Ну да ничего, решил он, со временем он добудет и остальные сведения. А следующий шаг можно сделать и сейчас.

Илимнис был великолепным, пусть и отдаленным миром — горы и море, сизое суровое небо, пронизанные ветрами долины, при этом леса и моря изобильны дичью, пусть подчас и опасной, а в самых теплых уголках поспевают диковинные фрукты. При должном усердии, это царство могло бы приносить богатство или даже служить местом необременительного отдыха — Багровому Когтю мирок давно виделся лакомым куском, и они лишь дождались внутренней неразберихи среди правящей верхушки царства. Дождались ли? Или сами ее спровоцировали — а может, подкупили кого-то, кто мог бы спровоцировать…? И не нужно быть слишком хитроумным, чтобы понять — подкупить можно было кого-то, кто и без того вступил в борьбу за власть после смерти Ранзара. Две повелительницы — мнимая и законная. У кого оказалось столь много дерзости, но столь мало прозорливости, чтобы принять предложение о спланированных «небольших беспорядках», что взялись устроить кабалиты Багрового Когтя? Ведь как велико искушение предать предателя! Багровый Коготь не собирался помогать одной из королев — они с самого начала собирались захватить власть сами.

Остатки войска Гвайренвен тогда двинулись вместе с Лаэтрисом и его отлично снаряженными воинами — а вот Риалейн и та часть знати, что остались с нею, получили личный приказ архонта охранять залы шпиля кабала Расколотой Звезды, при чем даже не главного, а одного из малых внешних.

О, к вящему неудовольствию Серой Дамы Гвайренвен отколовшихся от ее свиты и примкнувших к племяннице набралось не меньше десятка. Леди Риалейн приняла приказание с холодной вежливостью — но какой же горячей ненавистью полыхнул ее взгляд! Архонт несколько раз ловил себя после на странной мысли, что это обжигающий, гневный блеск в ее глазах одновременно доставил ему настоящее удовольствие — и при этом больно впился, как отточенный дротик под пластину доспеха.

Мысленно отметил — кажется, она сочла приказ тонкой издевкой. Указанием на ее слабость, как минимум. Едва заметный, тончайший, как след от касания ядовито-жгучего цветочного лепестка, румянец на ее скулах, и этот взгляд, и темный взблеск на прекрасных губах, недовольно поджатых — о, как она была великолепна в своем едва скрываемом негодовании! Задержав взгляд на точеной шее и ключицах, полюбовавшись матовой белизной кожи — Риалейн не успела еще облачиться в любимые ею глухие доспехи — архонт тогда добавил совсем негромко, не для чужих ушей: никто не должен ни войти, ни выйти из этого шпиля. Все живое и неживое внутри пусть остается на своих местах, а всех пришельцев, если у них не будет моего собственного разрешения — не на словах, разумеется, а скрепленного личным знаком — убить.

Риалейн тогда ответила только холодным, сдержанным кивком. И приказ выполнила в точности, нравился он ей или нет. Самое интересное началось уже после.

* * *

— Вчера госпожа Риалейн отрубила косу госпоже Альтее, — со скучающим видом советник докладывал о произошедшем за минувшие дни, пока архонт изволил вкушать завтрак в один из дней после илимнисийского похода.

На этих словах Лаэтрис едва не выронил от неожиданности подцепленный ломтик закуски — а следом усмехнулся, справившись с удивлением:

— Альтее? Ее обожаемую косу? Вот это дела! Я надеюсь, они не разнесли нижнюю залу после этого в щепки?

— Никак нет. Бой был короток, хотя яростен — ваша бывшая фаворитка, боец ведьминского культа Альтея Краснокосая… хм, может быть, Короткокосая нынче? — заявила даме Риалейн, что распоряжение сторожить никому не нужный старый шпиль — это такой жест пренебрежения, и понимают это все. А дальше, если вам будет интересно…

— Интересно, интересно, говори уже, — поторопил его Лаэтрис, в нетерпении сменив позу и позабыв о еде, напружинившись, будто собрался вскочить на ноги и начать расхаживать кругами.

— А дальше Альтея сообщила, что и нападение-то наверняка инсценированное было. Потому что такую избалованную и очевидно бесполезную куколку нельзя пускать в настоящий бой, это цитата. Леди Риалейн вызвала ее на поединок, дамы еще разок обменялись оскорблениями, и… в общем, то ли Альтея подрастеряла свои ведьмовские навыки за годы праздного довольства под вашим крылом, то ли отсутствие пониженной гравитации, к которой многие ведьмы питают пристрастие, то ли ярость дамы Риалейн сыграли с Краснокосой дурную шутку. Риалейн ее повергла. Намотала на руку эту прославленную косу и срубила одним взмахом. У Альтеи осталась кривая стрижка длиной в ладонь, а у Риалейн в руках — длинная роскошная коса. И буря оваций от наблюдавших, смею заметить. Бой был прекрасен, даже жаль, что вы его не видели.

— Что она с нею сделала. С косой? — глаза архонта вспыхнули неподдельным любопытством.

— Это тоже весьма занятный вопрос! Швырнула в руки одному из высокородных сибаритов, что ранее докучал Риалейн своими настырными ухаживаниями. И сказала — можешь продать оружейнику, можешь гемункулу. Первый заплатит больше кого-то другого, а второй будет лишь благодарен за ценный образец, но расположение гемункула вещь полезная, знаешь ли, может пригодиться.

— И что дальше?

— О, Альтея признала свой проигрыш — тем более что в высоте положения не ей тягаться с госпожой Риалейн. Но этого сибарита она прикончила тем же вечером, бедолага далеко не успел уйти. Отыгралась ведьма на нем со всей изощренностью, я вас уверяю. Так что на счет расположения гемункула госпожа Риалейн вовсе не зря упомянула.

— Она, видимо, догадалась, что этим все и кончится, — усмехнулся архонт. — Еще новости?

— Больше никаких. Кроме подброшенного в приемную залу кувшина с ядовитым дымом, что открыл неосторожный слуга…

— Очередное скучное покушение, — архонт поморщился. — Если больше ничего, то проваливай.

Советник удалился с церемонным поклоном.

Едва он скрылся, Лаэтрис рассмеялся в голос, запрокину в голову — совершенно искренне, от всей души. Каэд тихо хмыкнул — история и в самом деле занятная. Когда архонт просмеялся, инкуб заметил:

— Я