Семинарист - Ян Анатольевич Бадевский

Запирающее устройство среагировало на мой психотип. Индикатор дважды мигнул, потом внутри что-то щёлкнуло, и миниатюрная дверца откинулась на доводчиках.

Внутри бокса было темно.

— Бери, — милостиво разрешил Захарий.

Протянув руку, я достал чехол с саксом.

Рукоять боевого ножа легла в ладонь как влитая. Я ощутил некое взаимодействие — клинок пропитывался моими эманациями, реагировал на психотип. Нет, это не простая железка. Инквизиторы основательно подошли к вопросу и напихали в свои инструменты такого, что и не снилось простым аристократам. И да, никаких электрических ударов. Нож меня признал. А вслед за этим начал тянуть энергию. Немного, но я почувствовал.

— Я не знаю, как ты защитился от разряда, — тихо произнёс Захарий, — но у других это не прокатит. Тот, кто прикоснётся к твоему оружию, получит урон.

— Запомню.

Ячейка загудела сервоприводами.

Дверца автоматически закрылась.

Мы вернулись в центр комнаты.

— А теперь слушайте внимательно, — начал лекцию Захарий. Когда он успел спрятать свой нож, я так и не понял. Ловкий сукин сын. Чехла, кстати, не видно. — Вы получаете один сакс на всю жизнь. Этот нож настраивается на ваш психотип и больше никому не даётся в руки.

— Ростислав смог удержать ваш клинок, — заметил Илья.

Сейчас, когда сын кузнеца не волновался, его речь звучала вполне обычно.

— Редкий случай, — признал мастер. — У меня нет объяснения.

— Значит, и другие смогут к нему прикоснуться? — задал неудобный вопрос ботаник.

— Не смогут, — раздражённо бросил Захарий. — Повторюсь, случай уникальный. Но если вам хочется, можете по очереди трогать мой нож и наслаждаться электрическими ударами.

Желающих в группе не нашлось.

— Как это происходит? — не унимался очкарик. — Там встроенный аккумулятор?

— Нож впитывает энергию ки, — ухмыльнулся Захарий. — Впитывает и накапливает. Если вас интересует устройство, то оно очень сложное. Нож, как и другое оружие инквизитора, настраивается специальными калибраторами. Рукоять полая, в неё монтируются артефакторные вставки. Эти вкладки добавляются по мере обретения вами продвинутых навыков и перехода на новые ступени посвящения. То же и с каббалистическими цепочками. Здесь двадцать два слоя стали, на каждый нанесены Знаки и геометрические линии. Часть цепочек активна. Остальные будут активированы…

— … после перехода на новую ступень, — догадался Вейцер.

— Именно, — кивнул Захарий.

— Значит, наши ножи неполноценные? — подала голос одна из губастых девушек. — Они отличаются от вашего?

— Сакс послушника имеет ряд ограничений, — признал мастер-оружейник. — Но они снимаются по мере роста вашей компетентности.

— И что умеют эти железки? — презрительно скривился Смолин.

— Распознавание по психотипу, — начал перечислять Захарий, — аккумуляция ки, дополнительный силовой урон при ударах рукоятью. Активирована простейшая антикоррозионная цепочка. Плюс самозатачивание.

— И это всё? — расстроенно протянул Вейцер.

— Ну… они ещё очень острые.

Брат Захарий извлёк откуда-то белый мячик размером с яйцо и швырнул в меня. Сработали инстинкты. Я рванул нож из чехла, прочертил в воздухе размашистую дугу, и к моим ногам упали две половинки мяча. Нагнувшись, поднял один из кусков. Срез выглядел идеально.

— Острее бритвы, — заверил мастер-оружейник.

Добрая половина группы смотрела на меня с восхищением.

Ну, да. Я полон сюрпризов. То, что я не люблю клинки, не означает, что я не умею ими пользоваться. Умею, и на весьма приличном уровне.

— Сейчас вы сможете разобрать саксы, и на этом наше первое занятие будет завершено, — голос мастера стал скучным. — Хочу ещё раз напомнить, что любая поножовщина на территории кампуса наказуема. Дуэли запрещены. В тренировочных боях соблюдайте предельную осторожность — ножи очень острые. И ещё.

Захарий резко выбросил руку, отправляя нож по прямой к дальней стене. Сакс просвистел аккурат между изумлёнными близнецами и врубился в стоящую на распорках мишень. Инквизитор вогнал клинок по самую рукоять. Удар был настолько мощным, что мишень со скрипом сдвинулась на несколько сантиметров.

— Идеальный баланс, — оскалился мастер-оружейник. — Не благодарите.

Пока народ разбирал свои клинки, возбуждённо перешёптываясь, я изучал чехол. Там, естественно, были крепления и ремешок-фиксатор. Вот только… я не совсем понимал, к чему это лепить.

— Давай помогу, — раздался смутно знакомый голос.

Обернувшись, я встретился глазами с карателем в чёрной рясе. Настолько чёрной, насколько это вообще было возможно.

Я вспомнил этого мужика.

Отец Бронислав, член приёмной комиссии.

— Вас током долбанёт, — сообщил я очевидную вещь.

— Мне нужен только чехол.

Извлекаю сакс, протягиваю чехол Брониславу.

Каратель заходит мне за спину и в два щелка крепит приблуду.

— Фишка нашего ордена, — поясняет инквизитор, отступая на пару шагов. — Рукоятью вниз. Попробуй.

С подобным стилем ношения клинков я уже сталкивался в прошлой жизни. Завожу руку с саксом назад, чувствую лёгкое притяжение чехла… и в следующую секунду нож входит в устье.

— Удобно, правда?

— Тут не поспоришь, — хмыкаю в ответ.

— Попробуй извлечь.

Быстро завожу ладонь, хватаю рукоять, рву вниз. Нож не подводит. Возвращаю оружие на место. Щелчком перебрасываю фиксирующий ремешок, тот прилипает к чехлу. Магниты? И очень хорошие, если учесть, с какой лёгкостью Бронислав навесил эту штуку.

— Бронислав! — к нам приблизился мастер-оружейник. — Какими судьбами?

— Давно не виделись, — хмыкнул Бронислав.

— Не далее как вчера! — Захарий хлопнул соратника по плечу. — Нужно ещё что-нибудь в экспедицию?

— Пока нет, — уклончиво ответил отец. — Я хочу забрать послушника.

При этих словах шум в зале прекратился. Семинаристы отвлеклись от своих новых игрушек и во все глаза пялились на нашу компанию.

— Он что-то натворил? — нахмурился Захарий.

Бронислав покачал головой:

— Нет. Я беру его к себе в ученики.

Вот теперь в арсенале повисла гробовая тишина.

— Уже? — выдавил Захарий. — В первый день?

— Да, — носитель чёрной рясы и глазом не моргнул. — В первый день. Под мою ответственность.

Слова прозвучали резко и непререкаемо.

Будто камень с горы упал.

— Надо согласовать с боевым куратором, — попытался возразить Захарий. По лицу оружейника было видно, что он в шоке. — Это его епархия.

— Беру на себя.

— Тогда ладно. Как скажешь.

— Вот и замечательно, — Бронислав пожал крепкую жилистую ладонь коллеги. — До встречи.

И, бросив взгляд на меня, тихо произнёс:

— Идём.

Такого поворота я, признаться, и сам не ожидал. Мы пересекли зал, вышли в коридор,