Звезданутые войны - Матвей Геннадьевич Курилкин

ещё поубиваем местных главных — очень хорошо. Совсем идеально, если возьмём их в плен. Но это — только попутная задача. По поводу двигателей и рубки управления. Ещё раз обращаю ваше внимание — схема, которую вы получили, очень приблизительная. Ориентироваться по ней нужно с осторожностью. По факту мы знаем только, что рубка управления находится где-то в центре, а двигательный отсек — ближе к краю, в месте, которое обозначено, как условный низ. Исходя из этого, мы с вами скоро разделимся. Тащиться всей толпой в одну сторону не имеет смысла — во-первых, коридоры тут тесные, мы с вами только мешаться друг другу будем, во-вторых, точной карты у нас нет — искать придётся на ощупь, а это лучше делать малыми группами. Так что как только добираемся до узловой станции, расходимся по сторонам. Своих командиров знает каждый, а командиры знают, куда идти. Примерное направление, в смысле. На всякий случай — вы всегда должны быть на связи. Моллюски глушат наши сигналы, но у них явно не слишком совершенное оборудование, так что по большей части нам это глушение пофигу. Однако если вы куда-то движетесь, и вдруг поняли, что не видите на интерактивной карте минимум две соседних группы — возвращаетесь в точку, на которой пропал сигнал. Дальше выбираете путь так, чтобы не теряться, но место на карте помечаете на всякий случай. Времени у нас очень мало, тратить его на поиски потерявшихся будет глупо. Поэтому не теряемся.

Пришлось ненадолго прерваться, потому что, группа, наконец, встретилась с сопротивлением: навстречу выскочил десяток кальмаров. Будь Герман один, его этот отряд задержал бы, а так моллюсков просто смело шквалом огня. Лежнев немного переживал, как бы не получить в спину заряд взрывающихся семян от своих, но обошлось. Хоть и неожиданно получилось, но десантники не растерялись.

— Вот, как-то так, — продолжил парень. — Так, как видите, мы набрели на очередную развилку, но нас она не интересует, потому что правый проход идёт вдоль обшивки.

Лежнев хотел ещё что-то сказать, но тут в наушниках динамики скафандра исторгли неожиданный звук. Да ещё не от одного абонента.

— Эээ, — не понял Герман, — вы это чего, блюёте?

— Простите, — ответил женский голос. Плачущий. — Я не ожидала такое увидеть. Мне забрало забрызгало, я ничего не вижу.

Так отряд получил первые потери. Ждать, когда скафандр изнутри самоочистится было некогда, поэтому слабых желудком отправили назад, к воронке от взрыва, через которую вошли. Герман был в ярости — ведь только что решили, что нельзя терять друг друга из вида, а остающиеся точно останутся без связи. Однако тащить болезных с собой показалось Лежневу более опасным, чем оставить их в известном месте держать оборону. Остающимся десантникам велели сидеть тихо и охранять вход, на случай, если кальмары решат его заделать. Двенадцать человек — вполне достаточно, чтобы продержаться против любого количества моллюсков, благо коридоры узкие, сунуться всем сразу у кальмаров не выйдет.

«Бог мой, как же мы будем воевать с такой армией, — тоскливо подумал Лежнев. — И ведь это даже не человеческие тела. Увидели трупы каких-то моллюсков — и такая реакция. А что будет, если кого-то из киннаров ранит? Ступор и обморок?»

Настроение, вполне боевое вначале похода, слегка испортилось. И боевые товарищи продолжали его старательно портить.

— А откуда мы знаем, что тот коридор, который мы проигнорировали, потом он не поворачивает в нужную сторону? — спросил кто-то, когда с «потерями» разобрались.

— Мы и не знаем, но проверять вообще все коридоры нам некогда, поэтому ориентируемся на интуицию и здравый смысл. Ясно?

— Не очень, — ответил тот же голос, и его поддержали ещё несколько. — Как можно ориентироваться на то, чего нет?

Герман начал подозревать, что захват планетоида пройдёт несколько сложнее, чем ему представлялось вначале.

— Чего у вас нет? Здравого смысла? Или интуиции?

Разговор ненадолго прервался, потому что навстречу снова выскочили кальмары. Пришлось ещё немного пострелять.

— Насчёт здравого смысла я не уверен, а вот интуиции точно не существует. Это же антинаучно, — упрямо продолжал диалог сомневающийся.

— Тогда просто возьмите за правило — если один из проходов на обозримом пространстве ведёт не в сторону обозначенной у вас на карте искомой точки, значит, этот коридор вы пропускаете. Хорошо?

— Хорошо, — ответ был не слишком уверенный.

— Да что с вами такое, ребят? — удивился Герман. — Вы же не первый день замужем! Ой, то есть, простите, я хотел сказать, что вы в десанте не первый день. Тренировались, в том числе, и вражеские корабли брать штурмом! Это — такой же корабль, только побольше!

— Герман, они тренировались штурмовать конкретные типы кораблей технофанатиков. Каждый из десантников наизусть помнит схемы почти всех космических кораблей технофанатиков. Штурмовать неизвестные корабли они не учились.

— Я тоже не учился, но ведь как-то штурмую, — не понял Лежнев.

— Просто прими как факт — им сейчас очень трудно. Они не привыкли принимать решения самостоятельно.

— Ребята, вам нужно привыкнуть принимать решения самостоятельно, — тут же дополнил Герман на общем канале. — У нас сейчас не привычная вам война, другая. Здесь нельзя действовать по шаблону. Это нормально, если вы будете делать какие-то ошибки. Главное, стараться их исправить, — и пожаловался на личном канале с Тианой:

— У меня ощущение, что я детский сад на экскурсию веду!

Смириться с инфантильностью матёрых, казалось бы, солдат, было сложно. Особенно учитывая, что ответвления встречались ещё несколько раз, и все они казались Герману неподходящими. И каждый раз приходилось отвечать на чей-нибудь недоумённый вопрос, почему группа не разделяется, чтобы проверить это очередное ответвление.

— Да потому, что нас всего триста, а тут этих проходов тысячи! Вы ж не думаете, что мы сможем проверить их все⁈ — возмущался Лежнев.

— Но всё-таки, Герман, я согласен с ребятами, — ответил один из командиров. Голос, к слову, показался Лежневу знакомым, парень сосредоточил взгляд на иконке говорившего и с удивлением узнал Дина. — Как мы можем быть уверены, что выбор — правильный?

— Никак! Никак не можем быть уверены! Для того, чтобы воевать уверенно, нас слишком мало! — Лежнев подумал немного, и на личном канале уточнил:

— Слушай, а как ты в десанте-то оказался? Ты ж помощником у Ирса вроде щас работаешь!

— Потому что помощник из меня не очень хороший, а вот десантник — неплохой, — пробурчал