Место Силы 4. Андромеда - Василий Анатольевич Криптонов

Айк поперхнулся и долго-долго кашлял. Гораздо дольше, чем было необходимо.

14. Покажи мне свой мир

После занятий мы отправились в бассейн. Ещё одно помещение, поражающее размерами. Сколько бы ни набиралось народа, оно всегда казалось почти пустым. Всегда можно было найти себе какой-нибудь участок и спокойно поплавать в голубоватой подсвеченной воде.

Плыли синхронно. Сначала в одну сторону, до третьего буйка, потом — обратно. Не соревнуясь, просто наслаждаясь процессом и разговаривая. Я вынесла любовь к воде из раннего детства, и до сих пор плавание меня успокаивало. Кроме того, посещение бассейна давало дополнительные баллы по физподготовке.

Тут-то Айк и узнал о моей проблеме.

— Что значит, «зачем зло»? — не понял он поначалу.

— Я не вижу его смысла в общей концепции, — сказала я.

Голос звучал глуховато из-за закрывающей лицо маски.

Наш вид, при всём его совершенстве, физиологически плохо приспособлен к плаванию. Нам приходилось носить маски, чтобы не задыхаться, когда вода хлещет в носовые щели. Нам приходилось надевать специальные «перчатки»-перепонки, чтобы движение руки двигало вперёд тело. И всё равно сравниться с рыбами мы не могли.

Помогала и обтяжка. В числе прочих удивительных свойств материала, из которого её создавали, было и такое. Когда нужно было плыть, обтяжка становилась скользкой, как рыбья чешуя, и сопротивление воды сходило на нет.

— Он же очевиден! — воскликнул Айк.

— И чего ты от меня ждёшь? — спросила я. — Чтобы я сказала: «Ох, точно!» — и всё поняла? Хранительница не сумела объяснить мне этого понятно, но твоё «он же очевиден» исправило ситуацию!

Айк помолчал в развороте, потом миролюбиво сказал:

— Мозг взрывается, когда ты огрызаешься, не убирая белой ментомы.

— У меня мозг взрывается, когда я пытаюсь осмыслить необходимость зла в мире, обречённом на уничтожение.

— Говорю же: не пытайся понять, — вмешалась Нилли. — Просто сделай, как просят, и всё. Я так и поступила.

— Ну и бестолочь! — возмутился Айк. — Алеф совершенно права. Нужно задавать вопросы. Что ещё важнее — нужно задаваться вопросами, иначе мы так и останемся бездумными исполнителями. Представьте себе… Алеф, тебе, наверное, будет проще. Представь себе, что ты идёшь вечером к себе домой. Я имею в виду твой дом на земле.

— Сложно представить, — отозвалась я. — Не решилась бы оказаться на улице после заката.

— Вот! Я ведь смотрел снятые там сюжеты, представляю, что творится.

Вряд ли он представлял…

— Постарайся вообразить. Ты идёшь домой и вдруг видишь, как пара-тройка безумцев избивают одного. Он уже лежит без движения. Что ты сделаешь?

— Пройду это место как можно скорее, не привлекая к себе внимания, — сказала я, не задумываясь.

— А если у тебя есть силы вмешаться? Если ты можешь без проблем одолеть даже десяток безумцев?

— Тогда я вмешаюсь и одолею безумцев.

— А если у тебя есть эти силы, но ты увидишь, как все участники предыдущего сюжета просто спокойно разговаривают?

— Тогда я просто пройду мимо, не ускоряя шаг. К чему ты клонишь, Айк?

Мы развернулись опять, поплыли обратно, в направлении душевых.

— В этом смысл, ответ, — сказал Айк. — Ты — это Кет. Ты применишь силу, когда в этом есть смысл. Но ты — против насилия, поскольку ты — разумное существо. А Кет — порождение хаоса. Поэтому он скорее поможет тем, кто избивает беззащитного, правда, в итоге пожрёт и их. Если в мире совершенно нет зла, то… наверное, Кет его даже не заметит. Пройдёт мимо, не ускоряя шаг. Ему нужно за что-то зацепиться, иначе мы просто выстрелим вхолостую.

Я молчала. Я всегда молчала, когда вынуждена была понять то, чего не хотела принимать. Айк объяснил более чем доходчиво. Даже Нилли притихла. Но Айк не обращал внимания на Нилли.

— Если хочешь, могу помочь, — сказал он. — Приоткрой мне свой мир, я населю его злом. Я спец по злу. Самый главный, самый основной.

Это я знала с самой первой нашей встречи. Но все измерения этого откровения поняла лишь сейчас. Айк был очень важным для Общего Дела.

— Твоё вмешательство будет видно, — сказала я. — Сама что-нибудь придумаю.

— Алеф, я не настолько глуп, чтобы предложить тебе помощь с учебным проектом. У тебя ведь есть свой мир, другой.

Я вспомнила о пауках.

— Если хочешь, приходи в лабораторию сегодня ночью. У меня есть допуск. Посидим пару часов, и ты поймёшь, что нужно делать самой дальше.

— Откуда у тебя допуск в лабораторию?! — изумилась Нилли.

— Спроси, откуда у меня мой гениальный ум! Спроси про искромётное чувство юмора! Красоту, которой не может похвастаться ни одно живое существо ни в одном из имеющихся миров! Но нет. Её интересует низменный, презренный допуск в лабораторию. Виллар в чём-то прав: мы ужасны и безнадёжны. Отвернув душу и разум от по-настоящему важных материй, сконцентрированы на каких-то жалких мелочах, которые…

— Откуда. У тебя. Допуск. В лабораторию? — грозно повторила Нилли.

Айк обиделся и не сказал ни слова до самого конца заплыва.

* * *

— Ты довольна? — спросила я, тряся онемевшими пальцами в воздухе.

— О да! — Нилли перевернулась на спину в своей капсуле и уставилась в потолок. — Хотя ты должна быть довольна куда больше, ведь ты рассчиталась.

— Не понимаю, чем тебя не устраивает массажный режим капсулы. — Я подошла к иллюминатору. Шло время, но смотреть в бесконечность мне не надоедало. Безграничье затягивало.

Наверное, каждому надо хотя бы раз это увидеть. И мне бесконечно жаль тех, кто остался на земле. Кто лишь на экранах и голограммах сможет увидеть бледное подобие этого волшебства.

— Так я учусь доверию, — сказала Нилли.

— Прости, что?

— Ещё один оборот, и мы сможем собирать пятёрку, Алеф. Пятёрка — это доверие за гранью того, что доступно мне или тебе сейчас. Это — раскрытие души.

— С какого боку здесь массаж?

— А как связан спортивный зал с развитием духа?

Уела. Об этом я не подумала. Оставалось лишь хмыкнуть.

— Я смогла расслабиться под твоими руками и сейчас, после, чувствую себя лучше, чем до. Я ощущаю умиротворение.

Это я видела сама по её ментомам.

— Для меня это серьёзный шаг, Алеф, — сказала Нилли. — Тебе тоже нужно