Белый волчонок - Маркус Кас

кожей не снять, так что остается принять факт того, что она есть.

И я начинаю раскручивать силу медленно, как клубок запутавшихся ниток. Когда я теряю физическое ощущение, то вспоминаю желанный кусок мяса. Помогает сразу.

Н-да, какая-то гастрономическая магия у меня получается.

Жрица больше ничего не говорит и опять отворачивается к окну. Так что я позволяю себе пыхтеть и кривляться. От этого немного легче, чем просто понимать, что всё происходит только в моей голове.

Плечи женщины чуть заметно подрагивают. Она там что, ржёт надо мной? Или плачет от отчаяния? Плюнув на эту загадку, я сосредотачиваюсь на своей.

Кусок мяса привязан к веревке шарика и мне надо его не упустить. Чувствую, хрен я избавлюсь теперь от этих дурацких ассоциаций. А фраза «запахло жаренным» и вовсе обретает для меня конкретный смысл.

Не знаю сколько я ловлю свой ужин, желудок уже скручивает от ноющей боли. Но я добиваюсь сплошного свечения, не расползающегося дальше тела.

Ну, не совсем сплошного. Кое где виднеются дыры, я стягиваю их, уже почти рыча. Но они тут же появляются в другом месте. Как игра по ловле суслика, выскакивающего из нор.

Я прихожу в себя от женского голоса, начисто забыв про Софию. Та внимательно рассматривает мой магический дуршлаг.

— Очень хорошо. Ты и сам не понимаешь, но последний час ты латаешь прорехи, не думая об удерживании. Ты решил эту задачу, принял это, и приступил к следующей. Молодец.

— А?

Всё схлопывается вместе с дырами, сусликами, шариками и недоступными отбивными. Будто и не было ничего. Я тянусь к силе — нет, всё на месте.

— Теперь только постоянная практика, — жрица улыбается, по-настоящему, тепло и открыто. — И это важно, Белаторский. Доведи до автоматизма, чтобы ничто не смогло отвлечь тебя. Ни грохот битвы, ни оторванная нога.

Да ну что с ней такое? Всё нормально было, милая бабушка, и тут на тебе. Оторванные конечности. Но мою радость не омрачить даже такими сценами.

— Спасибо! — от души говорю я.

И вдруг вижу, что небо за окном окрасилось в розовый. Уже закат? Сколько времени прошло, колотить их за ногу? Тело тут же отзывается ноющей болью, а живот скручивает уже резью.

— Всё нормально, — продолжает успокаивать жрица. — Но в первое время тебе не стоит заниматься одному. И по этой причине тоже.

Так я за несколько часов не смог даже заштопать одну дырку? Я расстраиваюсь, но тут же беру себя в руки. Дело сдвинулось с мёртвой точки, это главное. Как там говорил тот скрипучий капюшон? Потом порефлексируешь.

— Езжай домой, подкрепись и отдохни. Выспись хорошо. Это не забота, необходимость. У тебя будет уходить колоссальное количество энергии. Не будет сил — не справишься. До завтра, Игорь.

Ну наконец-то хоть по имени обратилась. Я киваю и еле поднимаюсь с дивана. Тело затекло, но мышцы болят так, словно я в планке стоял несколько часов, а не голову напрягал. То есть, ноет равномерно всё.

Верховная, попрощавшись тут же садится за стол и перестает обращать на меня внимание. Меня провожает та же невзрачная женщина, что и встречала. С Ярославом я связываюсь, только когда оказываюсь на улице.

Воздух — вкусный, тёплый, летний, вдыхает в меня немного сил. Да и вообще на улице становится полегче, чем в закрытом помещении. Может мне практиковаться на лужайке в нашем парке?

Ждать мне приходится не долго. Я безошибочно слышу приближение «Мустанга» брата по визгу тормозов и хаотичным гудкам машин.

Яр выглядит раздражённым и немного помятым, так что домой мы едем молча. Я извиняюсь и получаю в ответ только кивок. Мол, принято, отстань.

Зато в особняке я отрываюсь за ужином. Перехватываю Славу и так жалобно прошу огромный кусок мяса, что заставляю её рассмеяться.

И, к своему счастью, ужинаю я раньше всех, а поэтому один. Можно не думать о манерах, которых я не знаю. И светских разговорах за столом, о которых я знаю ещё меньше.

Я жру так, что сам себе удивляюсь. В меня влезает всё — хлеб, гарнир, салат, мясо и даже пирожки с чаем, которые мне подают после основного блюда. Ещё и пару конфет уминаю, что совсем не в моём духе, сладкое я никогда не любил. Такого голода я ещё не чувствовал.

Верховная бабушка, судя по всему, не преувеличивала. Хорошее питание и сон — не самые плохие условия для успешного обучения.

— Господин желает ещё что-нибудь? — Слава, довольная, словно она сама всё это готовила, стоит рядом, скрестив руки на белоснежном переднике.

Несмотря на то, что я начинён едой как тот языческий рождественский гусь, голод во мне шевелится. Да так, что я немного придвигаюсь к столу, прикрываясь длинной скатертью.

Нет, такие побочные эффекты мне не нужны. Домоправительница меня привлекает, но не понятна её связь с братом. Да и вообще допустимость такого.

К жрицам не лезь, к прислуге наверняка тоже. Информация к кому можно, конечно жизненно важная, но не в первую очередь.

— Благодарю, достаточно, — я изображаю самую невинную улыбку. — Я пойду. В библиотеку.

Девушка кланяется и не сдвигается с места. Ну, не совсем сразу пойду, минутку посидеть ещё придётся. Я хватаюсь за изящную чашку, но та, зараза, пустая.

В итоге до Славы видимо доходит, что я жду, когда она уйдёт. Ласково улыбнувшись на прощание, домоправительница выходит из столовой. Я обращаюсь к силе, просто чтобы не сидеть зря.

Та откликается теплом, тихо проносится по всему телу и меня отпускает. Ничего себе, и так можно? Типа чары повышения стойкости морального духа?

В библиотеку я захожу уже в отличном настроении. Постиг непостижимое, не влип в неприятности и душевно покушал. Осталось книжку умную на ночь почитать и всё чудесно будет.

Но только я выбираю себе скромный томик по истории богов, как из воздуха материализуется Бэс.

— Да чтоб тебя! — внутри закипает от неожиданности.

Приходится ловить треклятый воздушный шарик, чтобы не спалить этот родовой талисман.

— Я чувствую в тебе силу, — протянуто говорит он.

У-у-у, Йода долбанный. А что, похож кстати. Только бородатый, не такой ушастый и цвета нормального. Сероват конечно, но в пределах допустимого.

Я, не выдержав, своих мыслей, ржу. Божество тут же возмущённо пыхтит.

— Извини, Бэс. День тяжёлый выдался.

— Ладно, малец, — хранителя аж сморщивает от улыбки. — Все вы, молодые, икспульсивные. Иль как там… Дурные, короче говоря. Я с делом к тебе.

Удивил так удивил. Я начинаю представлять, какого рода поручение можно получить от такого дремучего и всемогущего существа. Ну, может и не всемогущего, но