Сердце Дракона. Часть III - Кирилл Сергеевич Клеванский

class="p1">Зависнув в воздухе, как недавно сам Хаджар против Дикого Бога, Кань Дун поднял над собой копье-клинок. Он собирал энергии, неведомые простым смертным адептам. Те кружились вокруг наконечника его копья, поднимаясь в небо длиной, цветастой лентой.

Та постепенно закручивалась и расширялась, принимая форму ствола водяного дерева. Это все чем-то напоминало ту технику, которой Бессмертный едва не отправил к праотцам Хаджара, когда тот решил обменяться несколькими ударами с Кань Дуном, чтобы лучше понять силу прошедших Испытание Небес и Земли.

— Когда они используют все свои силы, — шепнула Лэтэя. — у нас появится небольшое окно. И когда оно появится — ты иди наверх, а я их задержу.

— Но…

— Как ты сказал недавно, Хаджар, — улыбнулась краешком губ принцесса. — это называется командной работой. Первобытный Бог освободил Кань Дуна от ограничений законов, но когда он падет — Бессмертный снова будет связан. У меня хватит сил и артефактов, чтобы задержать их минут на десять. Так что поторопись, если не хочешь возвращать отцу мой труп.

Хаджар вздохнул, но спорить не стал.

Принцесса была права.

А в этот момент, бессмертная обезьяна уже закончила подготовку своей убийственной техники.

Глава 1530

Огромное водяное дерево, ствол которого — вертикальные потоки воды. И каждая капля внутри этих стремящихся к небесам рек — сосредоточие таинственных мистерий и неподвластных смертным энергий. Ветви дерева — древко странного оружия Кань Дуна, а бесчисленные листья — его клинки.

Но этого оказалось мало Бессмертному. С явной натугой, крича что-то на незнакомом Хаджару языке, роняя капли крови из носа и рта, он взмахнул копьем.

И одновременно с этим водяное дерево, превзошедшее по размерам самые высокие горы, ведомые смертным, задрожало, а затем закрутилось в водяном танце.

Слетели его листья и, вытянувшись вихрем, приняли очертания клинка. Ствол дерева истончился, а затем уплотнился до такого уровня, что стало невозможно отличить потоки воды от яркой стали. Ветви же стали прекрасными узорами плывущих по древку водяной стали кувшинок.

И огромное копье, развернувшись стрелой самого Ирмарила, круша пространство и поднимая вихри такой силы, что они могли бы десятилетиями накрывать бурей добрую половину Дарнаса, обрушилось на огненную птицу.

Та вскричала. Захлопала крыльями, создавая перед собой стены из пламенных перьев, но те с шипением затухали и исчезали, будучи затушенными и порванными водяным копьем.

Вот только с каждой такой стеной, которое проходило копье, оно и сами чернело и уменьшалось. Силы покидало его стремительней, чем оно само приближалось к телу Первобытного Бога.

Когда уже казалось что вот-вот и птица окажется спасена, а техника Бессмертного не достигнет цели, Кань Дун вытянул руку. В его раскрытую ладонь, преодолевая все разделявшее их пространство, взмыл плотный шар собранных энергий и мистерий адептов, пришедших сюда вместе с бессмертной обезьяной.

Их совокупная мощь присоединилась к копье и то, сделав очередной рывок, все же дотянулось до груди птицы.

— Кья!

Крик в последний раз пронзил облака и пространство, а затем, поверженный страж, так и не успевший скинуть оковы вечного сна, сложив крылья камнем рухнул вниз, оставляя за собой столп пылающей крови.

— Давай! — выкрикнула Лэтэя.

Хаджар бросил в её сторону последний взгляд. Девушка, сорвавшись вниз с каменного уступа, уже призывала в реальность атакующие и защитные артефакты. Весь тот арсенал, что им выделил из сокровищницы Звездного Дождя Галенон, она использовала в этот момент.

И окровавленный Бессмертный, тяжело дышащий и вновь сдавленный и опутанный законами Небес и Земли, оказался не более, чем пылинкой на её пути.

Он успел защититься от большинства артефактов и копья Лэтэя, но звездный свет, ударив в броню Кань Дуна, отправил его в полет, чем-то напоминавший недавнее падение еще видимой в небе огненной птицы.

Кань Дун врезался в первую ступень островной лестницы, а следом туда приземлилась и Лэтэя. Пылая терной и светом упавшей звезды, она не раздумывая бросилась в одиночку против всех уцелевших адептов, не взирая на то, что ей противостоял не только Кань Дун, но и сразу четверо Небесных Императоров.

Хаджар сжал кулаки и шагнул на тропу ветра.

Ему действительно следовало поспешить.

* * *

Он стоял посреди травяного луга. Здесь пели птицы, бегали наперегонки зайцы, ветер игрался с бутонами красивых, полевых цветов.

Впереди раскинулся лес.

Он прятал в своих недрах несколько кристально чистых озер, полных рыбы и иных обитателей. Зеленым поясом тот окружал длинную, вертикальную каменную иглу, пронзившую собой крышу каменной лестницы. И ничего здесь не свидетельствовало о битве, разгоревшейся внизу.

Ни огненные перья Первобытного Бога, ни техника Кань Дуна, ни эхо от столкновения этих сил так и не достигло последней ступени.

Но у Хаджара не было ни времени, ни желания размышлять над этим или зариться на те сокровища, что здесь хранились.

Как и любой могущественный адепт, он обладал весьма чуткой к энергиям душой. И та буквально купалась в потоках сила, струящейся из этих лесов. Здесь хранились артефакты, о которых смертные могли лишь мечтать. С ними он бы, без всякого сомнения, смог бы увеличить свои шансы пройти в будущем испытание Небес и Земли.

Тут остались свитки с техниками, созданными столь просветленным созданием, что не хватало слов, чтобы описать одни лишь вызываемые ими чувства в недрах сознания. Всего несколько таких хватило бы, чтобы обеспечить себе безмятежное продвижение до ступени Бессмертного.

А уж о ресурсах и речи не шло. Самые разные ингредиенты, металлы, растения и животные обитали в этих лесах, полях и озерах.

Многие, на месте Хаджара, воспользовавшись выигранным временем, постарались бы забрать с собой хоть немногое из этих райских сокровищ, но… в этом не было чести.

Пока позади друг рисковал своей жизнью, Хаджар не мог позволить себе и секундной заминки.

Игнорируя зов тайных богатств, он вновь раскрыл перед собой тропу ветра. Бег среди облаков в этом странном крае давался ему непросто. Ветер все норовил ускользнуть из-под его стоп и обрушить адепта вниз. Какие-то чуждые энергии вставали у него на пути.

Будто нечто… нечто живое противилось его продвижению все глубже и глубже внутрь парящего острова. В какой-то момент Хаджару пришлось обнажить меч и начать битву с невидимыми глазу и душе врагами. Он посылал вперед удары и призывал терну и мистерии, дабы укрепить свой путь.

И лишь это позволило ему, тяжело дышащему и израсходовавшему почти весь запас алхимии, все же добраться до каменной иглы.

Словно вытесанным из какой-то еще более невероятной по размерам скалы каменным