Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов
Кошачий эндшпиль читать книгу онлайн
Интриги Дальней разведки и охранителей, террористы и политические экстремисты — всё это обрушилось на Леона, как гром среди ясного неба. Но ещё большее откровение ожидало его впереди. Как оказалось, кошки прибыли во Внешнюю колонию вовсе не затем, чтобы натаскивать здесь молодого котика, и даже не затем (!), чтобы ублажать здесь своего боевого братика. Так зачем они здесь? На этот вопрос призвана ответить вторая книга «Кошака», а заодно поставить ряд других, не менее животрепещущих, вопросов. Например — какова судьба Светила Штарна и что такое звёздный маневровый фонд?
— Ты… очень образно рассказываешь, — пискнула Амна, тщетно борясь с собой в попытке отстраниться. — Я даже почувствовала что-то… такое…
— Горячо?.. Внизу?..
— Кошак… нельзя же так!.. — ладошки упёрлись мне в грудь, когда я попытался навалиться на девочку.
— А если так?.. — по внутренней стороне бедра гостьи поползли белёсые острия. Она вздрогнула, вскинулась, но быстро опала, когда вторая ладонь легла на бедро чуть ниже талии и начала охватывать когтями ягодицу.
— Что ты со мной делаешь…
Она не удержалась, сама подалась навстречу. До того отталкивающие ладошки змеями обвили мою шею, притискивая ко мне её разгорячённое тело. Однако один только жадный поцелуй, в котором ко мне прижалась девочка, не в силах был совладать с вскипевшей в подруге страстью — зато я отлично знал средство лечения этого волнительного «недуга». Прежде, чем Амна осознала, что вообще происходит, я запустил ладонь ей под платье, и сноровисто завладел ею. Девочка инстинктивно сомкнула у меня на торсе свои ножки. Выгнулась со стоном, отдаваясь, прогибаясь, призывно подставляя для поцелуев свою шею.
Меня не нужно было просить дважды. Я принялся покрывать ласками нежную кожу девичьей шейки. Перешёл на резное ушко. Зарылся в одуряюще пахнущее море волос. Амна же отдавалась страстно, отчаянно. Она забыла обо всём. Забыла о цели своего появления в расположении, о нежелании заниматься этим в самом начале встречи, и о многом, многом другом. Всё её восприятие сосредоточилось на ощущениях тела. Женщина чувствовала удивительно сильные и опытные руки на своём теле. Чувствовала странное давление когтей, будоражащее восприятие почище привычных ласк. Окончательно же её добивала аура сексуальности, буквально разливающаяся вокруг нас. Её хотелось пить — хотелось пить вечно!
Однако уже через полчаса градус страстности Амны начал остывать. Слишком основательно я взялся за дело. Не учёл, что передо мной недавняя внешница, которой такая чувственная фантасмагория внове, и которая банально утомляет не привыкшую к республиканскому напору женщину. Любовница начала вырываться. Сначала несмело, слабо, но потом всё более настойчиво.
— Подожди, Кошак! Я так не могу! Давай сделаем паузу!
Я разочарованно выдохнул. Разжал стальные объятия, выпуская пленённую лань. Вот и думай после этого, как вообще мог выживать в среде внешников столько лет! Не удивительно, что после первых же объятий республиканок мне окончательно сорвало крышу… Варианта не оказаться с Валери попросту не было — ни для меня, ни для неё…
— Что, котик, не удовлетворяют тебя внешницы?.. — словно прочитав мысли, изрекла в самое ухо Лайна.
Рыжая появилась совершенно неожиданно. Я натурально забыл, что на Базе сейчас не один, что здесь есть и другие кошки. В душе всколыхнулась надежда. Отпустив замученную гостью, я резко выпрямился. Впрочем, развернуться мне не позволила сама снежка. Она провела подсечку под колени и киданула меня через плечо, так что я смог сгруппироваться лишь в воздухе. Удар о пол смягчил пушистый ковёр. Однако короткой дезориентации девочке хватило, чтобы устроиться на мне так, как ей хотелось. Придя в себя, я увидел перед глазами укутанные в черноту формы бёдра. Поднял взгляд на подругу, и утонул в её зелёных омутах глаз, тронутых лёгким безумием желания. С запозданием до меня дошло, что кошка перевозбудилась увиденным — перевозбудилась нашей с Амной скоротечной игрой.
— Какой ты настойчивый… как разложил эту трепетную лань… одно удовольствие ощущать, что такой строптивый мальчик… и подо мной, — с этими словами рыжая впилась пальчиками в мои волосы… и с удивительной нежностью прижала моё лицо к сокровенному.
В душе подруги раскручивался нереальный калейдоскоп из чувств, и далеко не последнюю роль в нём играла сводящая скулы нежность — подобием моих собственных эмоций. А за спиной Лай уже занимала стратегическую позицию другая валькирия — Викера. Наставница не собиралась упускать случая поучаствовать в игре.
От резкой смены декораций Амна даже немного потерялась. Всё было тихо и мирно, они с мужчиной интересно беседовали, потом… Потом словно наваждение какое! Давно уже жрица любви не теряла голову, как какая-нибудь нецелованная девочка. Даже забыть успела, каково это… И вот теперь объект её воздыхания бессовестно кувыркался с другой. Да ладно бы с одной — с парой зараз! И третья так и норовила к ним пристроиться… От осознания всей глубины сюрреализма ситуации у Амны возникло стойкое ощущение скорого прихода безумия — если оно ещё не пришло, разумеется…
— Хороший кот. Правильный. Глядя на тебя, сомневаюсь, что это была хорошая идея — приглашать постороннюю, — голос недавней рыжей снежки вывел Амну из состояния глубокой задумчивости, граничащей с лёгким безумием. — Чтобы хоть одна вменяемая республиканка… или внешница… прошла мимо — надо быть полной дурой. И вообще. Если республиканка видит мальчика, который ей интересен, она просто не может пройти мимо. Только не в развлекательном заведении, куда в поисках жертвы собственно и приходят! А уж если и мальчик выражает готовность — тут сам космос велел перейти в горизонтальную плоскость!
— Это… Всё куда сложнее, валькирия. Женщине приходится присматриваться, выбирать, прежде чем пустить мужчину… себе в душу. Надёжность, способность взвалить на себя ответственность за семью, статус или какой другой источник благополучия… — произнося эти слова, гостья непроизвольно, в который уже раз за сегодня, пыталась наложить на эти свои принципы образ кота. Получалось, мягко говоря, не очень — а тут ещё на последних словах её грубо перебила валькирия.
— То-то ты долго присматривалась,
