К грядущему триумфу - Дэвид Вебер

— В любом случае, — сказала она более оживленно, — меня больше всего заинтересовало, когда наш общий друг предположил, что у вас и ваших друзей в Черейте может быть больше общего с нами, чем я предполагала. Конечно, плачевного состояния, в которое приведено королевство в этот момент, было бы достаточно, чтобы вызвать у любого человека доброй воли глубокую озабоченность.

— Абсолютно верно, миледи. — Клинтан резко кивнул. — Полагаю, что некоторые люди сочли бы идею… союза между знатью королевства и простолюдинами-ремесленниками, такими как я, маловероятной, но во всем есть порядок и баланс. Чисхолму потребовались столетия, чтобы достичь уровня процветания, и десятилетия, чтобы достичь состояния мира и безопасности, которым мы наслаждались до этого проклятого джихада. Достаточно плохо, что мужчины и женщины должны убивать друг друга во имя Бога, но ущерб, наносимый самой структуре нашего общества, просто невозможно переоценить. Все профессиональные и экономические отношения разрушаются, рушатся — выбрасываются, как куча мусора! — Его глаза жарко сверкнули. — Это неестественно. Это хуже, чем неестественно! Это откроет дверь для такого рода уравнительного безумия, о котором они кричат на улицах Сиддар-Сити! И как будто этого было недостаточно, эффект, который эти новые законы о детском труде и все остальное дерьмо окажут на порядок, установленный Богом для семьи, будет абсолютно катастрофическим. Я еще могу понять, как вывести детей из этих проклятых мануфактур и подальше от всего этого безумного оборудования, но отменить контроль гильдий над их собственной практикой обучения? Настаивать на том, чтобы мы открывали наши ремесла кому попало? А затем отрицать наше древнее право устанавливать наши собственные жалованья подмастерьям и ученикам, как будто мы не более чем..!

Ребка серьезно кивнула, слушая его стремительную тираду, хотя ей было трудно удержаться от того, чтобы не скривить губы, когда Клинтан раскрыл истинные причины своего визита. Ребка Раскейл любила социальные беспорядки не больше, чем любая другая женщина, но что действительно двигало Клинтаном, так это осознание того, что привилегированное положение его гильдии — и его положение как члена этой гильдии — становилось совершенно неуместным.

Интересно, чего ему будет не хватать больше всего — денег или престижа? Я бы поспорила, что это больше престиж, чем доход. Он похож на такого человека. Но на самом деле меня не волнует, почему он хочет быть нашим посредником между другими мастерами.

Она очень сомневалась, что Клинтан и его сообщники имели какое-либо четкое представление о том, что именно ее двоюродный брат Жэйсин имел в виду для них и всех их других «наглых» друзей-простолюдинов после того, как самонадеянная власть короны будет взята под уздцы. Впрочем, это тоже не имело значения, и Ребка очень мало заботилась о том, что может произойти потом. Ее целью, единственной, которая у нее оставалась, было уничтожить Шарлиэн Армак. Было слишком вероятно, что сама убийца сбежит от Ребки, скрываясь со своим мужем-отступником в Старом Чарисе, по крайней мере, до тех пор, пока Жэспар Клинтан и Мать-Церковь не вытащат их для Наказания. Ребка была достаточно реалистична, чтобы давно это понять. Но это было прекрасно. На самом деле, в некотором смысле это было бы даже лучше. Смерть была бы легким выходом для этой сучки; тем не менее, наблюдать за разрушением всего, чему она и ее отец посвятили свою жизнь, ей было бы нелегко.

И если мы не справимся с этим, мы, черт возьми, вполне можем заставить ее убить достаточно людей в процессе подавления, чтобы корона больше никогда не покоилась спокойно на ее голове. В конце концов, если разобраться, мы — наследие войны короля Сейлиса со знатью. К тому времени, как я покончу с ней, руки этой вероотступницы-шлюхи будут так запачканы кровью, что ее правнуки будут видеть заговоры под каждым ковром, благодаря устроенному Шарлиэн-мясником царству террора.

Она заставила себя сидеть спокойно, внимательно слушая обличительную речь Клинтана, и постаралась, чтобы выражение ее лица не выдавало никаких признаков ее собственной вулканической ярости. Даже отец Жордин не осознавал истинной глубины ее ненависти. Она знала это из многих вещей, которые говорил ей ее духовник. И она намеревалась так и оставить. Если бы она могла вернуть Чисхолм Матери-Церкви и истинному Божьему плану для Сейфхолда, тогда она бы это сделала и радовалась этому достижению. Но правда заключалась в том, что победа Матери-Церкви была второстепенной. Если бы ценой уничтожения Шарлиэн Армак была бессмертная душа Ребки Раскейл, она заплатила бы ее в одно мгновение и провела бы вечность, смеясь, стоя в аду за плечом Шан-вей.

— …итак, я поговорил с остальными — осторожно, конечно, — сказал Клинтан, наконец успокоившись, — и они согласились, что я должен принять приглашение отца Ж-а, нашего общего друга, к… обмену мнениями с вами, миледи.

— Я польщена вашим доверием, — сказала Ребка, точно так, как будто она действительно слушала его, а не погружалась в свои собственные мысли. Конечно, на самом деле ей не нужно было слушать. Отец Жордин подробно проинформировал ее о Клинтане и его мотивах. — И надеюсь, что вы готовы выйти за рамки простого обмена мнениями.

— Я не могу посвятить остальных, пока не узнаю больше о ваших планах, миледи. — Клинтан спокойно встретил ее взгляд. — Что касается меня, то я принял решение еще до того, как забрался в карету, чтобы поговорить с вами. Не знаю, сколько пользы я могу вам принести, если другие откажутся взять на себя обязательства, но все, что могу сделать, я сделаю. Даю вам слово.

— Да, думаю, что знаю, — медленно сказала она, улыбаясь ему с первой настоящей теплотой, которую она почувствовала с тех пор, как он вошел в солярий.

Она посидела немного, прислушиваясь к шороху мокрого снега и завыванию ветра, чувствуя тепло, исходящее от железной печки — железной печки Чариса, — в то время как в ее чреве горел уголь, как эхо ярости, пылающей в ней самой. Затем она резко вдохнула.

—