Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

а в углу одного из ангаров. Здесь пара продавленных диванов, покрытый вытертой клеенкой стол, тумба с ламповым телевизором и каким-то странным устройством под ним. Надрывно гудит древний холодильник, вдали шумят погрузочные автоматы. Сам Мясник носит белую майку с открытыми плечами и спортивные штаны. От этого всего за версту веет какой-то стилизацией, что ли. Будто кто-то сложный пытается закосить под что-то простое.

А впрочем, не так чтобы особо пытается. Приветствует меня Мясник цитатой:

— Что такая милая девушка, как ты, делает в таком месте, как это?

Надо же, на Тверди великий Скорсезе — или кто-то вместо него — тоже снял фильм с таким названием? Культурные параллели иногда настигают в самые неожиданные моменты.

— Я пришла решить вопрос с долгом моих подопечных.

Подопечных — потому что у Ежа три сестры-близнеца. Мясник окидывает меня с головы до ног таким взглядом, что я понимаю, как хорошо угадала с закрытой свободной одеждой. Однако тон его остается безупречно вежливым:

— Присаживайся, гроза жуков, раз уж зашла поболтать. Я знаю, о каком долге ты говоришь.

Мясник кивает на диван напротив себя — такой глубокий, что враз и не вскочишь, и вдобавок сидеть на нем придется спиной к воротам. Нашел лохушку… Присаживаюсь на край стола, отодвинув забитые окурками пепельницы.

— Должники несовершеннолетние. Им по четырнадцать. Нужно отложить выплату до того момента, пока они не вступят в наследство.

— Ты представляешь, какие проценты набегут за четыре года? Убогая квартира в панельном доме, которую они унаследуют, не покроет даже десятой доли этой суммы.

— Ты можешь заморозить проценты до их совершеннолетия.

Мясник подвигает к себе квадратную пачку, разминает папиросу, не спеша закуривает. Речь у него чистая — такого не ожидаешь ни от снага, ни от криминального авторитета. Пахнет от него крепким табаком и еще чем-то… кровью, похоже. Тонкая майка почти не скрывает рельефа мышц, и выглядят они удивительно твердыми. Интересно, на ощупь такие же?.. Стоп, не о том думаю.

Мясник смотрит на меня внимательно и спокойно:

— Вот поэтому я и не хотел тебя сюда пускать… Я знаю, кто ты, Соль. Твои поступки действительно вызывают некоторое уважение. Однако было бы ошибкой полагать, будто это дает тебе какие-то права на чужой территории, — Мясник почти дружелюбно улыбается краешком рта. — Будь осторожна. Я объясню тебе один раз, как обстоят дела. Твоя история — борьба с Хтонью, защита сироток — очень мила, однако я живу в другой системе ценностей, понимаешь? И она состоит в том, что долг должен быть выплачен. С процентами, до последней деньги. Для тех, кто по любым причинам не расплачивается, неизбежно наступают последствия. Никаких отсрочек, никаких исключений — даже для самых трогательных сироток. Ты поняла меня, Соль?

Закатываю глаза:

— Сколько?

Мясник приподнимает бровь:

— Момент…

С полминуты роется в смартфоне, потом сообщает:

— На сегодня — четыре тысячи триста двадцать две деньги.

Закусываю губу. Это реально много. Лично у меня сейчас столько и нет, а брать из сиротского бюджета нельзя — нам же жертвуют, у нас отчетность, не для того горожане от сердца отрывают, чтобы их деньги доставались мутным бандюганам на мясоторговой базе…

Мясник дружелюбно улыбается и решает меня добить:

— И это долг только одной семьи. Ты понимаешь, что почти все твои подопечные кому-то должны? Кто больше, кто меньше… Точной суммы сразу не назову, но я бы на твоем месте ориентировался приблизительно на семьдесят-восемьдесят тысяч. И счетчик тикает, проценты начисляются каждый день.

Чувство такое, словно я проглотила ледышку. Ужас в том, что, скорее всего, он мне не врет. В Поронайске нет микрокредитных организаций, вместо них — такие вот мясники.

Смогу ли я в одиночку перебить всех на этой базе? Вряд ли. Это не жуки, у них тут автоматы…

А потом — у меня нет проблем забрать то, что не принадлежит мне, но только пока речь не идет о жизнях. Сильные не убивают.

Смотрю Мяснику прямо в глаза:

— У меня есть решение. Ты смотрел видео с жуками и знаешь, что я — ловкая девочка. Там далеко не все, что я могу.

— Догадываюсь… Ты, должно быть, полна сюрпризов. Не всякий сможет бегать и прыгать через час после перелома позвоночника, который совершенно четко опознается в записи.

Мясник — второй разумный после Токс, кто обратил на это внимание.

— Ограничение одно: я не убиваю. Ты даешь мне работу. Я выполняю ее. Ты списываешь долги всех моих подопечных. Все в выигрыше.

Мясник вальяжно тянется в мою сторону. Инстинктивно группируюсь для драки, но он всего лишь гасит окурок в пепельнице.

— А ведь ты даже нравишься мне, Соль, — в голосе Мясника прорезается что-то, отдаленно напоминающее печаль. — Сама-то хоть понимаешь, что после такой заявки просто так ты отсюда не выйдешь?

Тот момент, когда страшно настолько, что уже даже не страшно. Закидываю ногу на ногу и улыбаюсь:

— Давай рассмотрим, какая у тебя есть альтернатива? Убей меня. Разори приют. Продай детей, я не знаю, на органы — иначе малыши долг не отработают. Это соответствует твоей системе ценностей?

Мясник рассеянно барабанит пальцами по грязной клеенке:

— А ведь я пытался тебя предупредить, глупая девочка… Но ты ступила на территорию, где слова равнозначны поступку. Теперь слушай, как все произойдет. Я дам тебе работу. Она не подразумевает убийств… напрямую. Если ты ее исполняешь в недельный срок — это закрывает все долги твоих подопечных. Ты не оговорила этого, но я не стану пользоваться твоей наивностью — их родители задолжали не только мне, и это я тоже возьму на себя. А вот если ты не справляешься с этой работой… — взгляд Мясника становится тяжелым, как бетонная плита. — Ты верно угадала, твои сопляки мне ни за чем не нужны. А вот тебе я применение найду. Ты сделаешься моим ресурсом — со всеми своими явными и скрытыми талантами. Оставишь друзей, оставишь свою игру в спасительницу сироток и станешь… не работать на меня, нет — служить мне. Пожизненно. И безо всяких ограничений.

Похоже, моего согласия на сделку Мясник не ждет — я дала его, выдвинув требование. Правильно ли я поступила? Может, стоило попытаться все же выплатить деньгами?.. Меня предупреждали, что это не игрушки… Но теперь уже не важно, дело сделано. Снявши голову, по волосам не плачут.

А потом, при всей жестокости этих условий они по-своему честные. Если я