Александр Ищук - Спецгруппа «Нечисть»

Ознакомительный фрагмент

Барон закончил и снова уставился на Зимина.

— Михалыч, — обратился к Барону тот, — что ты на меня смотришь, как гимназистка на гинеколога?! Ты этого румына завербовал, ты и расшифровывай его катехизисы!

Ничего не ответив Зимину, Ивлев посмотрел на меня, ожидая версий.

— «Аненербе» жив! — вякнул я.

— Вот и мне в голову те же мысли пришли… — протянул Барон.

— А кто такой «Аненербе»? — робко поинтересовался капитан.

— Молчи, салага! — одновременно рыкнули Барон и Зимин. Капитан весь сжался.

— Михалыч, — заговорил Зимин, — если бред твоего Доцента не касается тоннеля, давай отложим его доклад и посмотрим, чего есть полезного в работе твоих аналитиков.

— Дмитрий Михайлович, — не позволяя Барону переключиться на другую тему, влез я, — а Доцент именуется «Доцентом» потому, что он Доцент?!

— Чего?! — не понял Барон.

— Видимо, это заразно, — пробурчал Зимин, намекая на загадки в шифровке Доцента и мой вопрос.

— Я интересуюсь: агент под псевдонимом Доцент получил свой псевдоним потому, что он матерый урка, ну, как в «Джентльменах удачи»? — пришлось пояснять мне.

— А-а… Не-е-ет, — протянул Барон, а Зимин заулыбался, — еще до войны я познакомился с одним замечательным румыном, профессором истории, который преподавал в одном из Бухарестских университетов. Очень интересный товарищ! Убежденный коммунист, ярый противник НАТО в целом и Америки в частности. Познакомился я не просто так, а с подачи наших «чекистов», он им еще при СеСеСеРе периодически стучал. Так этот профессор сразу понял, кто я и что от него требуется. И согласился сотрудничать не за материальные блага, а за идею, так сказать.

— А почему Доцент, а не Профессор или Академик? — не отставал я.

— Зимина спроси, — посоветовал Барон, — это он придумал.

— Он очень похож на Евгения Леонова, актера, — пояснил Зимин, не дожидаясь моего вопроса, и тут же обратился к Ивлеву: — Михалыч, судя по всему, твой профессор на башку ослаб. Так что его или вытаскивать сюда нужно, или там зачистить, а то «всю малину попалит».

— А зачищать ты поедешь? — с прищуром поинтересовался Барон.

— Могу и я, — легко согласился Зимин.

— Господи, — Барон закатил глаза, — с кем я работаю?! Мокрушник на мокрушнике…

Возникшую тишину робко нарушил капитан:

— А кто такой…

— Влад Дракула это, бестолочь! — опередил Зимин вопрос капитана.

— А почему…

— Фамилия у него такая, — пояснил я.

— Так, завершили экскурс в историю, — отрезал Барон. — Вы, двое, — он ткнул пальцем в меня и Зимина, — закончили понтоваться перед капитаном, а ты, капитан, через неделю лично мне сдашь зачет по народным и ненародным сказкам Румынии. Все понял?

— Так точно!

— Умница. — Барон потряс головой и снова углубился в секретные документы. Минуты три он перебирал бумажки, читая их «по диагонали». На одной из них Барон снова «споткнулся». — В рот вам потные ноги! — выругался он. — Опять нечисть!

— Чего-чего?! — заинтересовался Зимин.

— А фамилия-то какая препоганая!

— У кого? — Зимин встал и начал через плечо Барона читать докладную. Дочитав до конца, он рассмеялся: — Чего ты ждешь от офицера с фамилией Мерзяев?!

— Твою мать! — повернувшись в сторону, где располагалось управление, раненым кабаном взревел Барон. — Где этот Мерзяев?! Где этот недонюханный капитан?! Дайте мне его сюда, я его донюхаю!

— Я тут, товарищ генерал-майор, — раздался осипший от страха голос капитана.

— Что тут? — не понял Барон.

— Я, — пояснил капитан.

— Головка от… курвиметра, — рявкнул Зимин. — Внятно объясни.

— Капитан Мерзяев — это я, — проблеял тот, — и докладная, которая у вас в руках, тоже моя.

Барон удивленно уставился на капитана, а Зимин уселся за стол и захохотал.

— Зимин, — наконец ожил Барон, — что ты там про зачистку говорил?

Я посмотрел на капитана — вид у него был похуже, чем у нарцисса-майора.

— Так я, — сквозь смех выговорил Зимин, — про Доцента говорил, а не про капитана, Господи, прости Мерзяева…

Барон глубоко и медленно вздохнул, после чего смял докладную и положил ее перед капитаном.

— Еще раз сказки без голых фактов увижу — разделишь участь Коня. Понял?

— Так точно! — сорвавшись на фальцет, отрапортовал капитан.

— Ух ты, мать вашу, какой у меня сегодня насыщенный день! С утра как началось… — Барон углубился в папку и почти сразу обнаружил то, что искал. — Так, согласно данным моих яйцеголовых, через пять дней, то есть 26 июля, в расположение третьей пехотной дивизии румын должен прибыть заместитель командующего. Из штаба он должен отбыть наземным транспортом 25 июля. А теперь внимание — правильный вопрос: на чем должен ехать указанный румын, чтобы за сутки преодолеть расстояние, которое на машине преодолевают за двое суток? И это в лучшем случае.

— Он пойдет через тоннель? — робко спросил капитан.

— Есть такая вероятность, — согласился Барон.

— А если его возле гор будет ждать самолет или вертушка? — продолжил капитан.

— И такое может быть, — не стал спорить Ивлев, — но шансы, что он пойдет через тоннель, очень велики. Так, по крайней мере, утверждают мои аналитики.

— Данные на этого красавца есть? — поинтересовался я.

— Конечно! — обрадовал Ивлев. — Вот тебе очень секретная папочка, выучи все наизусть. Как выучишь, запихай ее в сейф. Как ты понимаешь, из здания не выносить, перед прочтением съесть. Если вопросов нет, то остальные свободны.

— Капитан, — я окликнул Мерзяева на выходе, — если вас не затруднит, дождитесь меня в коридоре.

— Хорошо, — удивленно ответил тот, не заметив хитрых ухмылок Зимина и Барона.

С документами я управился довольно быстро и убрал их в сейф. Замок у сейфа кодовый, так что закрылся он без проблем. В коридоре сидел напряженный Мерзяев.

— Пойдемте, капитан, на воздух. — Я ухватил его за локоть, и мы вышли на улицу. Отойдя метра на три от крыльца, я обратился к нему: — Капитан, как вас, кстати, звать по имени?

— Станислав.

— Александр.

— Очень приятно.

— Взаимно. Так вот, Станислав, скажу сразу: о содержании нашей с вами беседы Зимину и Барону очень скоро станет известно. Если этого не сделаете вы, это сделаю я. Не нужно делать таких честных и удивленных глаз. От этих двух, — я ткнул пальцем в сторону штаба, где остались Зимин и Барон, — у меня секретов нет. Почти нет. Один процент из ста можно не считать. И то этот процент не тайна, а версия без фактов. А версий без фактов, как вы уже поняли, командиры не любят.