Финист Урван и око василиска - Михаил Нирут

конечностях. Ноги колдуна ныли как в первые секунды после попадания копья. Хоть зелье затянуло раны и срастило кости, однако не избавило от боли.

Первым к Урвану подошёл Зинон. Он стал напротив финиста и горделиво посмотрел на него сверху вниз. Он хотел, чтобы пленник первым обратился к нему со смиренной мольбой и тем самым признал своё поражение.

Всадник отвёл взгляд и склонил голову. Он с первой же секунды догадался о тайном желании чародея. Положение его безвыходно и давать лишний повод для издевательств над собой он не планировал.

– Кто бы мог подумать, – презрительно заявил старший чернокнижник и подбоченился. – Мы с братом сокрушили непобедимого финиста.

– Что с фениксом? – бросил Урван.

– Когда я улетал, твоя птица лежала дохлой на стене бастиона! – Зинон перешёл на крик и, склонившись, схватил Урвана за горло. – Ты проиграл, финист. Окончательно проиграл.

Слова чародея потрясли хранителя. Его сердце вздрогнуло, ведь он не справился с задачей. Бог назначил его беречь сокола и защищать людей, а по его вине птица погибла. Теперь никто не сможет избавить борисфян от коварства соседей и, что хуже, древнего змея. Василиск непременно вылезет из своей норы, как только узнает о смерти феникса.

Мысленно финист попытался призвать своего верного друга, но безрезультатно. Обычно ответ сокола вызывал воодушевление в сердце Урвана, чего сейчас, к сожалению, не было. Это молчание означало либо смерть птицы, либо огненный процесс её перерождения, на который требуется три дня.

– Элогим одним дуновением может легко воскресить феникса, – хрипло заявил финист скорее желая, чем веря.

– Лучше бы тебе при нас не вспоминать своё божество. Из-за него и его дурацких заповедей мы стали изгоями в Дивногорске, – маг отпустил шею всадника и выпрямился. – Я ненавижу твоего Бога.

– Вы, кхе-кхе, – закашлял Урван и опустил глаза. – Вы пострадали из-за заблуждений князя. Он не должен был наказывать сирот за действия их презренного отца.

Слова Урвана сотрясли братьев. Их лица исказило удивление. Они явно не рассчитывали, что о них и об их истории хоть кто-то ещё помнит. Братья полагались на тотальное забвение, в чём видели дополнительное преимущество. Сложно сражаться с врагом, о котором ничего не знаешь, но, когда есть хоть какое-то представление о недруге, намного легче с ним состязаться.

Признание финиста означало только одно: князь ведает кто на него напал. Возможно, именно это знание позволило установить баллисты и отбить атаку.

– Ты глянь, Замврий, до чего докопалась эта ищейка.

– Зинон, – ответил тот взволнованным голосом. – Давай отпустим его…

Зинон развернулся и удивленно посмотрел на брата. Он увидел на лице Замврия сомнение, его губы дрожали, а пальцы судорожно тряслись.

– Ты в своём уме, Замврий? – завопил Зинон. – Как только мы его отпустим, он снова возьмётся за старое и разрушит все наши планы.

– Его птица мертва, а без неё он ничего не может, – возразил младший чернокнижник.

– Он и без неё в состоянии помешать нам. Он колдун, как и мы. Кто знает, какие чары он призовёт, чтобы воспрепятствовать нам.

– Вы ошибаетесь, я не такой же, как вы, – вмешался хранитель. – Я не могу пользоваться заклинаниями и призывать скверну, ибо как только я это сделаю, то немедленно умру. С рождения я обладаю сверхчеловеческой силой и управляю могучим фениксом, но ничего более.

– Ты так говоришь, потому что хочешь освободиться, но не надейся! – прикрикнул колдун и повернулся к всаднику. – Я тебя не выпущу ни при каких обстоятельствах. Более того, ты поможешь мне похитить офалмон.

– Я никогда не пойду на это, и ты меня не заставишь! – решительно заявил Урван. – Никогда!

– Мне и заставлять не придётся. Вольдемар знает, что ты мой пленник. Я отправлюсь к нему с предложением обмена. Мне – око василиска, а ему – ты. Однако не питай пустые надежды. Свободы тебе не видать.

– Зачем тебе глаз змея? Он источает зло. В нём заключена мощная скверна, с которой вам не под силу совладать. Как только вы им воспользуетесь, змей непременно почувствует это и тогда явится за вами и пожрёт, не оставив и следа.

– Я не собираюсь враждовать со змеем. Скорее, напротив. Я предложу ему сделку, – удовлетворённо потёр руки колдун. – В обмен на своё драгоценное око я потребую, чтобы он уничтожил дивногорцев и сравнял город с землёй.

Ответ Зинона потряс Урвана. Он никак не ожидал услышать столь безумный план по уничтожению города. Возвращение змею глаза грозило миру Армагеддоном. К несчастью, колдун, ослеплённый местью, не хотел этого замечать. Ради мнимого торжества справедливости он был готов уничтожить весь мир.

– Ты безумен, чернокнижник. Неужели ты думаешь, что этот гад пойдёт на сделки и договоры с человеком? Ему проще схватить тебя и пытать, пока ты не откроешь всю правду.

– Молчи! – взревел Зинон и саданул что есть силы Урвана по щеке левой рукой.

– Ты, кхе-кхе, – финист сплюнул кровь на пол. – Ты злишься, значит, ты неправ. С василиском невозможно договориться. Вначале он сожрёт тебя, а после уничтожит всё человечество. Если ты так хочешь истребить горожан, то лучше тебе сразу отвести в Нахаш офалмон. Змей получит око, вернёт свои силы и истребит всё человечество, и твоя мечта исполнится.

– Неужели это действительно так? – громко сказал Замврий. – В таком случае нам не следует связываться со змеем.

– Ты пытаешься нас отговорить? Ты просто хочешь защитить дивногорцев и …

– Я проник в душу змея! – перебил хранитель чародея. – Когда я впервые увидел проклятый камень, то смог ненадолго прочитать его воспоминания, запечатлённые оком. Его цель – уничтожить человечество. Он верит, что как только умрёт последний из людей, то Элогим оставит планету. Неужели ради своей мести ты готов взять ответственность на себя и соучаствовать в истреблении человечества?

– Но… но… зачем это змею нужно? – вмешался Замврий. – И если это так, то, что будет с офитийцами?

– После уничтожения борисфян, офитийцев ждёт та же участь. О своей печальной судьбе они явно не догадываются. Пока что василиск использует их в качестве защитников от феникса, но как только они станут ему не нужны – непременно от них избавится. А змею необходимо избежать какое-то пророчество. Что это за предсказание никто не знает, и мне тоже увидеть это не удалось. Только с истреблением последнего человека пророчество упразднится, и змей сможет жить спокойно. Но знай же, что умерщвление всех, означает умерщвление и твоего брата. А, учитывая, что ты убил феникса, то теперь василиску никто не сможет противостоять и он немедленно приступит к всемирному геноциду и, пожалуй, начнёт с тебя и твоего брата – за вашу дерзость.

– Не слушай его, брат, – Зинон повернулся лицом к Замврию. – Он хочет освободиться, вот и пудрит нам мозги, да и к тому …

– Ты можешь убить меня, – вновь перебил финист колдуна. – Я не боюсь смерти, но