Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

class="p1">Накопившееся бешенство выплеснулось наружу, и его рука, сжимающая тесак, попросту упала вниз, но мое лезвие не остановилось. Оно прошло дальше, рассекая грудь и выходя где-то в районе диафрагмы. Я не стал выдергивать клинок. Я сделал шаг вперед, используя инерцию, и труп, развалившись на две части, упал у моих ног. Безумный вопль голодных духов затопил мой разум, они пели мне, призывая устроить тут настоящую резню, и в кои веки я с ними был полностью согласен.

Слева мелькнуло движение. Другой, с алебардой, пытался зацепить меня. Я присел, пропуская смертоносный полумесяц над головой, и тут же, выпрямляясь, нанес короткий рубящий удар в бок. Мой правый шуаньгоу пробил его кожаную куртку с нашитыми металлическими пластинами, а следом и ребра. Шаг в сторону — и он рухнул с пустым, удивленным взглядом, когда я вырвал свой клинок.

И тут черная стена моих воинов накрыла поле. Это не было боем. Это был ураган, сметающий все на своем пути. Хирургический, точный, безжалостный ураган из стали и ярости.

Я видел, как мой брат справа от меня, в шлеме с маской они, парировал удар меча одним своим громадным дадао, а вторым, коротким движением, снес голову нападавшему. Голова отлетела, пока рот еще пытался что-то крикнуть.

Я видел, как двое других сошлись на одного из огненных плясунов Юга. Тот отплясывал свой смертельный танец, но против дисциплины и молчаливой слаженности Воронов он был беспомощен. Один принял удар на свой большой круглый щит, покрытый воловьей кожей, и клинок плясуна застрял в нем буквально на мгновение. Этого мгновения хватило второму, чтобы его гуаньдао описал дугу и снес плясуну ноги по колени. Тот рухнул с воплем, и первый воин добил его, вогнав острие своего клевца в горло.

Слева от меня воин с гэ — боевым клевцом — сражался против здоровенного детины с палицей. Палица свистнула, готовясь размозжить шлем, но воин Ворона сделал молниеносный выпад вперед и тут же резко вниз. Длинный клюв гэ вонзился в бедро противника, с хрустом ломая кость и разрывая мышцы. Детина рухнул, крича от нестерпимой боли. Еще один удар — и его шлем смялся под тяжестью клюва, издав звук, похожий на лопнувший арбуз.

Мы шли вперед, уничтожая всех, на ком не было наших наших цветов. Наша черная стена сминала остатки сопротивления. Они, привыкшие к хаотичной, звериной резне, были не готовы к такой дисциплине, к такой слаженности. Даже хладнокровные бойцы Запада не знали, как справиться с таким врагом. Они пытались окружать — и тут же получали удар в спину от другого члена нашего строя. Они пытались прорвать нашу линию — и их встречали стеной щитов и лесом копий и алебард.

Я рубил, колол, уворачивался и снова рубил. Мое тело помнило каждое движение, каждую уловку, которым меня обучил Тинджол. Я пел гимн клана, и тысячи глоток вторили мне. Да раскроются наши черные крылья. Гнев был нашим топливом, но он был полностью под контролем. Сегодня я был острием клинка, вонзавшегося в самое сердце вражеского построения.

Кровь текла ручьями. Она брызгала на мои доспехи, застилала глаза, липла к рукам. Сладковатый, отвратительный запах крови, смешанной с нечистотами, заполнял все вокруг. Мы шли вперед как единое целое и побеждали. Хруст костей, шелест рассекаемого воздуха, лязг металла — все это сливалось в единую симфонию освобождения.

Я заметил одного из командиров Запада. Всадника в маске тигра на могучем, покрытом шрамами коне. Он пытался организовать хоть какое-то подобие обороны, рубил своих же, заставляя их сомкнуть ряды. Его глаза, горящие за прорезями маски, встретились с моими.

Он развернул коня и понесся на меня, с копьем наперевес. Земля дрожала под копытами его жуткого скакуна. Я не стал уворачиваться. Я сделал шаг навстречу.

В последний момент, когда острие копья было уже в сантиметрах от моей груди, я рванулся вбок, позволив инерции всадника работать на меня. Мой шуангоу взметнулся вверх по диагонали.

Удар был рассчитан идеально. Острое лезвие прошло под панцирем коня, вспоров ему живот. Чудовищный зверь взвыл, встав на дыбы, и сбросил седока. Всадник тяжело рухнул на землю, но мгновенно вскочил на ноги, выхватывая длинную саблю.

Он был искусным бойцом. Его удары были быстры и точны. Он постоянно атаковал, пытаясь заставить меня уйти в глухую защиту. Его сабля скользила по моим клинкам. Я отступал, парируя, изучая его манеру. Он был дисциплинированным. Почти как мы. Но в его движениях была злоба. Слепая, управляемая кем-то свыше.

Он сделал выпад, пытаясь пронзить мое горло. Я не стал отбивать. Вместо этого я шагнул вперед, подставив под удар предплечье. Сабля со скрежетом прошла по наручу, не пробив его, но сила удара заставила меня вздрогнуть. И в этот момент я нанес ответный удар.

Изо всех сил ударил его лбом в переносицу. Прием, отточенный множеством схваток, сработал и сейчас. Послышался отвратительный хруст. Он отшатнулся, ослепленный болью и кровью, хлюпающей из-под маски. Его защита на мгновение дрогнула.

Этого мгновения хватило мне с лихвой. Шуаньгоу стремительно взлетели мне на плечи и тут же резко описали короткую, сокрушительную дугу, которая начисто снесла ему голову. Маска тигра вместе с тем, что было под ней, отлетела в сторону и покатилась по окровавленной земле. Тело еще секунду постояло, затем рухнуло как подкошенное.

Я стоял, тяжело дыша, кровь противника стекала с моего клинка. Вокруг меня бой уже стихал. Мои черные воины добивали последних сопротивляющихся. Никто не просил пощады. Ее бы им и не дали.

Окинув взглядом поле боя, я усмехнулся. То, что несколько часов назад было ареной бесконечной войны, теперь было кладбищем. Усеяно телами, но на этот раз — окончательно. Наши потери были минимальны. Дисциплина и внезапность сделали свое дело.

Воздух был тяжел от запаха смерти и тишины. Мои воины замерли, ожидая нового приказа. Их пустые глазницы были обращены ко мне.

И тогда я ощутил это. Три пары глаз, смотрящие на меня с края поля. Стражи. Они не двинулись с места. Они не проявили ни гнева, ни разочарования. Они просто смотрели. Их армии были уничтожены. Их вечный спор завершен, но теперь наступила пора прийти за ними…

Глава 18

Посреди множества трупов постепенно превращающихся в белесый туман было тихо. Очень тихо и эта тишина после жестокой битвы казалась гуще и тяжелее, чем самый оглушительный грохот сражения. Воздух, пропитанный запахом расплавленного камня, пепла и остывающей крови, застыл словно в ожидании.

Трое стражей, что стояли