Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

Просто, как отнять у ребенка конфетку, да?.. Запоздало вспоминаю, что моя подруга из прошлой жизни, мать годовалых близнецов, любила повторять: «Кто так говорит, тот никогда не пробовал отнять у ребенка конфетку…»

Маг отбрасывает на пол смартфон — добрался, должно быть, до жалкой сотни денег на моем счету…

— Так и знал, что ты водишь меня за нос! Кто вообще держит на счетах такие доходы⁈ Видит Илюватар, по-хорошему я пытался! Говори, тварь, где деньги?

Первый удар мимо — в бесчувственное парализованное бедро. Маг шипит сквозь зубы — наверно, его ноге в тонком кожаном сапоге больно. Прицеливается и бьет уже точнее — по ребрам. Ору — не столько от боли, сколько чтобы подать сигнал. Мага мои крики не останавливают, наоборот — раззадоривают. Удары сыплются в грудь, живот, лицо — куда придётся. Бьет маг со всей дури, но бестолково — ему мешают мои руки, парализованные его же заклинанием, и собственная ярость. Ему уже не столько деньги нужны, сколько моральное удовлетворение. Он кричит, брызгая слюной:

— Никто! Не смеет! Переходить дорогу! Вольному магу! Никто, слышишь, мерзкая тварь⁈

Я-то слышу, а вот маг, увлеченный возмездием, не слышит, хотя Ленни топочет по лестнице, как беременный слон… Поспеши, друг, пока у меня цела хотя бы часть ребер…

Наконец-то знакомый глухой хлопок — газовая граната. Маг оборачивается, но поздно, один рефлекторный вдох — и безвольное тело валится на пол, удачно, что не на меня… Я задерживаю дыхание сколько могу, но борода Ленни так смешно топорщится из-под моей газовой маски, что я прыскаю — и погружаюсь в мягкую темноту.

Первое, что вижу по пробуждению — лицо самого лучшего, доброго и любимого кхазада на свете. Кругом чудесные блекло-зеленые стены, столы, на одном из которых я лежу, деловитые ребята и девчонки в милицейской форме. Тяну руки к Ленни и бормочу:

— Так люблю тебя! Ты такой классный!

— Классный-колбасный, ага, — хмуро отзывается Ленни. — Люблю — трамвай куплю… Надо почаще тебя «Эскейпом» травить, раз ты такая милая под ним становишься… Так, садись осторожно, у тебя два ребра треснули — это как минимум. Теперь пей.

От холодной воды эйфория враз спадает. Вместо нее приходит боль во всем теле. Окидываю себя взглядом, благо так и осталась в рабочей одежде от Токс, максимально открывающей кожу. Н-да, теперь я не зеленоватая снага, а багрово-фиолетовая. Левый глаз затек, челюсть саднит, хорошо хоть — быстро щупаю — не сломана. Каждый вдох отдается болью, хотя какая-то добрая душа уже замотала мне ребра эластичным бинтом.

Вчерашние гусиные шкварки вдруг стремительно рвутся на волю. Догадливый Ленни сворачивает кулек из валяющейся неподалеку газеты.

— С-спасибо… А этот где? Вольный, ска, маг?

— Да тут, в допросной. Не прочухался еще. Не волнуйся, на него сразу негатор-браслеты надели. У нас они всегда под рукой на случай, если пьяные опричники бузить примутся. Вот и против вольного мага сгодились, ага. И еще пара негаторов сейчас активна, чисто на всякий пожарный. Так, давай мы аккуратненько дойдем до уборной…

Худо-бедно привожу себя в порядок. Если так вдуматься, бланш под глазом мне даже слегка к лицу… ну, уродовать там было особо и нечего, а теперь я определенно выгляжу женщиной с интересной и насыщенной жизнью.

Ленни накидывает мне на плечи форменную милицейскую куртку, приносит кружку сладкого чая и две таблетки анальгина. Эх, сейчас бы ампулу обезбола от Токс, жаль, они остались в поясе… хотя нет, это даже к лучшему. Не стоит злоупотреблять экстренными средствами. А ничего сверхординарного не случилось. Подумаешь, отмутузили — да еще по-любительски, на эмоциях. Профессиональный риск, должна была учесть, когда шла в воровки. Больше всего, пожалуй, беспокоит здоровенная пульсирующая шишка на затылке… и это, между прочим, не маг, он бы тупо не дотянулся до затылка, я же на спине валялась…

— Ленни, ты чего, волоком меня тащил по лестнице?

— Как смог, так и тащил, — Ленни обиженно надувает губы. — Романтически на руки не поднял, уж извини. Мне маску эту Морготову рукой к лицу прижимать приходилось. Не рассчитана она на бородатых, знаешь ли.

Накрываю его руку своей:

— Ты классный, Ленни. Для протокола — я уже не под «Эскейпом» это говорю.

Вообще-то от «Эскейпа» мне бы ничего необратимого не сделалось, но милый домашний мальчик Ленни иррационально побоялся оставить друга в одном помещении с врагом. Ладно, были бы в моей башке мозги — было бы сотрясение, а так все заживет как на собаке.

Прислушиваюсь. В допросной происходит кое-что интересное.

— Что-то не могу я угнаться за полетом вашей мысли, — громыхает бас Борхеса. — Украла «эта снага» у вас два пакета сырья мумиё или не украла? Чего вы бормочете? А, то есть вы признаетесь в хранении запрещенного вещества в особо крупных размерах? Нет, я ослышался? Не было никакого мумиё? А с какой целью вы тогда вломились в частное жилище, незаконно применили магию и нанесли подданной Его Императорского Величества побои? Что значит — никакой магии? Хотим ложные показания добавить в букет статей? Эфирный след-то эксперт уже снял. Не слышу! Вы все это проделали из хулиганских, значицца, побуждений? Вот вы, значит, шалун какой, гражданин вольный маг!

Просачиваюсь в допросную и ябедничаю:

— Да там маячки его стоят на пакетах. Может же какая-нибудь, ну я не знаю, экспертиза это доказать?

— Не учи отца детей делать! — орет Борхес уже на меня. — И какого Моргота ты до сих пор здесь отираешься? Живо дуй в больницу, побои снимать!

— Да мне бы с ним, — киваю на сжавшегося в комок мага, — переговорить.

— Эт можно, — Борхес снимает с пояса и протягивает мне резиновую дубинку. — Отчего бы и не переговорить, раз накопились вопросики… Пальцы на рабочей руке не ломай только — гражданину еще протокол подписывать.

— Не надо, пожалуйста! — вскидывается маг. — Я так все подпишу!

— Конечно, подпишешь, — ласково гудит Борхес. — Перспективы твои, рыба моя, следующие. Хранение тяги с намерением на сбыт — порка кнутом и десять лет острога. Нанесением побоев законопослушной подданной ты себе не помог — это плеть и три годика сверху. Есть у нас особый рудник для шибко вольных магов вроде тебя. Послужишь Империи на разработке месторождения особо тяжких, что бы это ни значило, металлов. Да ты не ссы,