Василий Головачёв - Катарсис. Том 2

— Что случилось, Софи? — спросил он. — За два дня ты ни разу не улыбнулась.

— Ничего, — попыталась улыбнуться Софья. — Просто я волнуюсь за… одного человека.

— За того, с кем ты познакомилась в Ярославле?

— За него. Его зовут Глеб Тарасов, и он… — Софья заколебалась, не решаясь рассказывать о том, что случилось на пасеке под Карпунином, потом все же решила поделиться с братом и его девушкой своими новостями.

Когда она закончила, в гостиной Дмитрия наступила тревожная тишина.

Дмитрий покачал головой, с интересом разглядывая виновато-печальное лицо сестры.

— Оленьку ты в деревне оставила?

— Вместе с дочкой Глеба, у его родственника.

— Да-а, история! Если это правда…

— Правда! Все так и было!

— Извини, я неправильно выразился. Но судя по всему, твой приятель — очень непростой человек.

— Он служит в спецназе…

— На обыкновенных спецназовцев не устраивают охоту спецподразделения в камуфляже, вооруженные с ног до головы. Он либо мафиози…

— Дима! — возмущенно воскликнула Софья. — Ты его не знаешь, а говоришь!

— Ты тоже знаешь его всего два дня.

— Во-первых, не два, а больше, а во-вторых, я чувствую, он сильный и добрый!

— Тогда он опер, — примирительно сказал Дмитрий, — чем-то досадивший крутой компании парней в спецкомбезах. Возможно, что твой Глеб заполучил какой-то важный секрет, из-за которого не жалко положить команду профессиональных киллеров. А кто, ты говоришь, ему помог?

Софья беспомощно пожала плечами.

— Они были знакомы раньше… его зовут Никифор, и он тоже был в пятнистом костюме, только другой расцветки, чем на тех, кто напал на нас.

Дмитрий почесал подбородок, искоса посмотрел на молчавшую Диану.

— Что скажешь?

— Я не специалист, — тихо ответила девушка. — Но чувствую, что за всеми этими событиями стоит нечто очень серьезное. Вам не показались странными совпадения?

— Какие?

— Диму спасает какая-то женщина… в самый последний момент… и твоего друга спасает знакомый, и тоже в самый последний момент.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Мне почему-то кажется, что это не случайно. И Глеба, и Диму кто-то бережет, опекает. Софи, у тебя нет такого чувства?

— Я просто не думала над этим, — призналась Софья. — Но может быть, ты и права. Все так странно… и страшно! Так хорошо все начиналось… и так хочется счастья!

— Я тебя понимаю, — кивнула Диана, кинув косой взгляд на Дмитрия.

— Задача — сделать человека счастливым — не входила в план сотворения мира, — философски заметил тот. — Это еще Фрейд сказал, а он был хоть и циник, но не дурак. Ладно, девочки, давайте не будем о плохом. Недаром говорится: нет той беды, которая обошла бы нас стороной, особенно если об этом все время говорить. Пойдемте-ка куда-нибудь погуляем, в парк, на реку, в крайнем случае — в ресторан.

— Лучше на реку, — раздался из коридорчика квартиры Булавина чей-то голос, и в комнату вошла красивая темноволосая женщина в белом летнем костюме, в которой Дмитрий узнал спасшую его женщину. — Добрый вечер.

— Здрасьте, — ответили обе женщины, с удивлением рассматривая гостью.

— Как вы вошли? — пробормотал не менее потрясенный Дмитрий.

— Это неважно, — слабо улыбнулась гостья. — Извините, что я не предупредила вас заранее. Однако нам надо поговорить.

— Это Мария, — очнулся Дмитрий. — Она ведунья и… спасла меня…

— Я вас видела, — вдруг объявила Софья. — В деревне.

Мария внимательно посмотрела на нее.

— У вас хорошая память, Софи, хотя вы не берегиня, а скорее дариня. Обычно редко кто вспоминает, что видел меня, если я этого не хочу.

— Что вы делали в Карпунине?

— Искала Глеба Тарасова.

— Глеба?! Зачем?!

— Он нам нужен. Так же, как и Дмитрий.

— Кому это — нам? — нахмурился Дмитрий.

— Вот об этом и поговорим. Если хотите, можно сделать это на природе, вечер сегодня просто чудесный. Если нет, посидим здесь.

— Пожалуй, можно и прогуляться, — взяла на себя инициативу Диана. — Софи, ты не против?

Сестра Дмитрия покачала головой.

— Я бы лучше посидела дома, но, если вы решили прогуляться, я с вами.

В сопровождении трех красивых женщин Дмитрий спустился вниз, испытывая необычное возбуждение. Они пересекли двор, вышли на улицу, у «зебры» остановились, пропуская несущуюся во весь опор иномарку.

— Вот гад! — сказала Диана, проводив машину негодующим взглядом. — Он же обязан пропустить нас! Я была несколько раз за рубежом по делам фирмы, так там пешеход на «зебре» — хозяин положения. Транспорт останавливается как вкопанный. А у нас ничего подобного! Сто раз посмотришь налево-направо, чтобы убедиться, что дорога свободна.

— Потому что у нас все так делается, — примирительно сказал Дмитрий, сам будучи водителем. — Законы пишутся, но не соблюдаются.

— Зачем тогда их вообще принимать?

— Это вопрос не ко мне.

— Таких примеров можно привести много, — вмешалась в разговор Мария. — К слову, почему у нас в России система турникетов в метро установлена карательная, в то время как по всему миру — разрешительная? Там они закрыты все время и открываются, как только пассажир произведет оплату.

— А у нас идешь и ждешь, не ударят ли тебя створки по бокам! — поддержала Марию Софья.

— Идиотизм! — закончил Дмитрий общее порицание отечественных законодателей.

Они перешли дорогу и направились к набережной.

— А теперь давайте мы пойдем чуть впереди, — властно сказала Мария, — а ваши девушки пусть идут сзади. То, что вы услышите, предназначено только для вас.

Дмитрий посмотрел на переглянувшихся Софью и Диану, пробормотал:

— Не возражаете?

— Пока нет, — с великолепной уверенностью ответила Диана. — Ведь тебя же не похищают насовсем.

Мария улыбнулась.

— Я не собираюсь его похищать, тем более, его сердце принадлежит другой. Пойдемте, господин Булавин.

Дмитрий и Мария двинулись вперед вдоль парапета набережной, Диана и Софья чуть отстали, невольно прислушиваясь к их беседе, хотя услышать, конечно, ничего не могли. Мария говорила тихо, и к тому же их окружала сфера «глухой ночи».

— Итак, Дмитрий Михеевич, разговор у нас пойдет о вещах настолько серьезных, что не приведи господь вам поделиться ими с кем-нибудь из друзей или близких! И это — непременное условие нашего сотрудничества. Уж лучше сразу отказаться, чем потом подвергать опасности других и нас в том числе.

— Я почему-то предполагал, что вы это скажете, — хмыкнул Дмитрий. — В принципе такое предостережение дают все руководители секретных служб. А что вы со мной сделаете, если я проговорюсь? Накажете? Каким образом?

— Мы никого не принуждаем и не наказываем, — покачала головой Мария. — Служба Роду, работа в Катарсисе — добровольные деяния, основанные на вере в торжество справедливости. Если вы сделаете ошибку, мы попытаемся ее исправить и помочь вам не делать такие ошибки в дальнейшем. Если вы будете ошибаться часто, вас накажет сама система связей, соединяющая людей Катарсиса, а уж как — не знаю. Наверное, в зависимости от содеянного.

— Каждому — по делам его… — пробормотал Дмитрий.

— Вы против такой степени ответственности?

— Н-нет… конечно, нет.

— Тогда все в порядке. Вы нам подходите. Нам — это системе, которая вот уже тысячи лет противостоит другой системе, в разные времена имеющей разные названия. Еще десять лет назад мы называли ее СС — Силы Сатаны, теперь же она называется немного иначе — СССР, то есть Система сил, стабилизирующих реальность.

— Чем же плоха эта система, если она стабилизирует… э-э, реальность?

— Хороший вопрос. Эта система плоха тем, что «стабилизирует» наш мир в рамках своих законов, отрицающих всякое волеизъявление других людей. Вот и все. А так — эта система не хуже других официально признанных институтов власти типа государства или карательно-дознавательных органов. Наша система называется Катарсисом.

— Очищение… — хмыкнул Дмитрий.

— И это скорее виртуальная организация, руководители-наставники которой почти не выходят на контакт для решения тактических задач. Для этого существует структура уровнем ниже — Сопротивление. Вам предлагается войти в ее состав.

Дмитрий оглянулся на приотставших женщин.

Мария тоже оглянулась, встречая любопытно-недоверчивые взгляды Софьи и Дианы. Сказала с улыбкой:

— Диана — хороший начальник? Я имею в виду подразделение КОП.

— Я подчинялся другому человеку.

— Вам повезло, Дмитрий Михеевич, что у вас такая красивая и самоотверженная подруга. Она не берегиня, но пойдет за вами в огонь и в воду.

Дмитрий смутился, некоторое время молчал.

— Могу я подумать пару дней?