"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер

— Продайте мне кабана! — озадачил я убыхов.

— Неужто сам хочешь повеселиться? — изумились они.

— А за рубль? — я подкинул в воздухе серебряную монетку.

Черкесы переглянулись. Алчность победила тягу к розыгрышам. Мне вручили веревку, за которую была привязана туша. Я передал ее Ахмету. Дал знак своим бодигардам следовать за мной.

— Цекери! Присмотри за Кочениссой! — отдал приказ.

Пшекуи-ок тщетно пытался сохранить на лице серьезное выражение. Чертенята в глазах выдавали его с головой.

…Торжище было устроено между спуском к реке от крепости, на обширной площадке, прозванной майданом. Прибывавшие с восточной стороны торговцы выстраивались в одну линию спиной к лесу. По флангам этого длинного ряда выстроились две полуроты солдат, в которых я безошибочно узнал эриванцев. Стояли без ружей, составив их в козлы. Но были готовы в любую минуту их расхватать. Предусмотрительно. Среди продавцов встречались группы хмурых убыхов свирепого разбойничьего вида. Они не торговали, а высматривали уязвимости крепости. Нетрудно было догадаться, что это были лазутчики князя Берзега.

Покупатели теснились в шагах пяти от продавцов, образуя нейтральную полосу, подобие улицы. По ней прохаживались дежурные по базару, в задачу которых входило решение торговых споров. Шум стоял необычайный. Все жарко торговались. Горцы что только не предлагали: фрукты, мед в сотах, тканые ковры местного изделия, копченый сыр, кукурузную муку, разную живность — барашков, молодых бычков, кур, уток, иногда убитого оленя, козла, медведя. Турки и какие-то странного вида черкесы расхваливали свой товар — хороший турецкий табак, ситец русского и английского производства, превосходный ром, коньяк и даже некоторые испанские и французские вина.

— Один манэт — бутылка рома, — помогал сторговаться грек-переводчик какому-то офицеру.

— Что за «манэт»?

— Рубль, серебряный рубль, — охотно объяснял урум.

— Одна бутылка? — возмущался офицер.

— Бэри, бэри! — продавец не выдержал и сунул русскому сразу три бутылки.

— Давай еще табаку и халвы! — азартно воскликнул офицер.

— Бэри! Манэт давай! — торговец зачерпнул большую жменю табаку и сыпанул ее в кулек.

Довольный офицер расплатился и приказал денщику:

— Пойди купи на один абаз столько фруктов, сколько сможешь унести.

Официально абаз шел по двадцать копеек серебром. Горцы брали любой чекан — грузинский, русский, турецкий, — лишь бы монета была подходящего размера и с любым рельефным изображением[1]. В ходу было и золото. Но только не ассигнации и медь.

Наше появление с кабаном, которого тащили на лямках мои телохранители, заставило умолкнуть весь базар. Но не надолго. Продавцы изумленно зацокали, когда к туше бросились сразу несколько покупателей. Среди них я, к своей радости, увидел знакомого. Унтер-офицера Рукевича!

«Что он тут делает? Разве писарей берут в экспедиции?» — удивился я.

— Дэсят манэт! — заорал я громко, подражая местному говору.

Базар ахнул.

— Побойся бога, азиатец! — возмутился Рукевич, меня не узнавший из-за башлыка, которым я закутал лицо. На торжище многие так ходили.

— Апполинарий! Это я, поручик Варваци! — тихо шепнул я на ухо унтеру.

К чести моего сослуживца по Эриванскому полку, он не растерялся. Моментально мне подыграл.

— Пять манэт! Пять!

— Восемь!

— Давай! — хлопнул мне по руке унтер. — Только уговор! Поможешь мне тушу в крепость затащить!

Я победно оглянулся на примкнувших к моей группе убыхов, которые продали мне кабана. Они яростно затрещали на своем «гыр-гыр», но несложно догадаться, о чем шел спич. Их диалог можно было перевести примерно так:

— Чертовы урумы! Хуже армян и джугутов[2]! Везде свою выгоду найдут!

— С ума сойти! За какого-то грязного кабана дали цену четырех баранов!

— Эй, брат! Кажется, в лесу еще кабаны остались! Нужно торопиться, пока остальные не расчухали!

Убыхи бросились сломя голову к своим коням.

— Ждите здесь! — приказал я своим бодигардам.

Впрягся в лямки вместе с Рукевичем и потащил кабана в крепость.

— Писарь! Ты что здесь делаешь?

— Уже не писарь, — победно взглянул на меня Апполинарий и скосил глаза на Георгиевский солдатский крест на мундире. — Вернулся в родную строевую роту.

— Поздравляю с Георгиевским крестом! За что получил? Когда ждать производства в офицеры?

— Получил за спасение погибающих во время шторма. А до производства придется ждать не меньше года. Нас, разжалованных в солдаты, быстро не награждают офицерским чином. И лишь по личному распоряжению Государя[3].

— Я здесь тоже из-за шторма. Прибыл вытаскивать из плена моряков.

— Да вы что? — Рукевич поразился так, что встал как столб.

— Тащи, унтер, тащи! Не привлекай внимание. Кто есть в крепости из старших офицеров нашего полка?

— Подполковник Резануйлов.

— Не знаю такого. А кто командует?

— Генерал-майор Симборский. Андрей Михайлович.

— Сразу веди меня к нему.

— Слушаюсь!

— Прекрати! Давай без чинов.

— Раз без чинов, позвольте вопрос? Почему поручик?

— Произведен за отличие через чин!

— Ничего себе! Даже боюсь спросить, за что!

— Вот и не спрашивай.

— Понял!

Зашли в крепость. Рукевич выступал в роли гида.

— Тут у нас кордегардия. Направо госпиталь с цейхгаузом. За ним жилье маркитанта. Далее запасной пороховой погреб. Стоки для сбора дождевых вод.

— Полли, ты ври да не завирайся! Вижу пока груды камня, досок и кирпича.

— Эка вы меня на англицкий манер окрестили. Мне нравится.

— И меня зови Коста.

Рукевич кивнул. Не успел и шагу сделать, как раздался окрик.

— Унтер! Почему посторонние в крепости⁈ Кто разрешил⁈

Ба! Еще один старый знакомый. Штаб-офицер Малыхин! Делать нечего: этот прицепится — не отстанет. Я приоткрыл башлык.

— Иди ты! — поразился Малыхин.

— Иду! — ответил я. — К генерал-майору.

— Ступай, Рукевич! Дальше я сам!

Подхватив меня под локоть и ломая мне всю конспирацию, штаб-офицер потащил меня к палатке Симборского. Застрочил как из пулемета. Высыпал на меня град вопросов и, не дожидаясь ответов, вывалил кучу полковых новостей. Из важного уловил лишь про следствие над Дадиани и допросы Золотарева.

— Не выйдет у вас дуэли!

— Малыхин! Ну, Бога ради! Оглянись вокруг! На меня посмотри! Ну, какая дуэль?

— И правда! — засмеялся Малыхин. — Давай я тебе презанятный анекдотец расскажу!

Я обреченно кивнул.

— На майдане был?

— Через него и проскочил в крепость.

— Видел солдат