"Фантастика 2025-34". Компиляция. Книги 1-26 - Алиса Бодлер

— Почему аул проехали? — спросил я своего зама.

— Местные смотрят на нас волками. Видят в нас конкурентов. Вдоль побережья хватает выброшенных торговых кораблей, с которых еще не все успели снять.

— Проблема…

Я приказал черкешенке устроиться рядом с моим костром. Завернулись в бурки. Молчали. Каждый думал о чем-то своем.

— Почему не шашка, а сабля? — спросил я девушку.

— Старинная работа. Я из дворянского рода. Это сабля моего покойного отца.

Она вытащила из ножен древний клинок. Протянула мне. Простое оружие, без привычных восточных украшений на рукояти. Только лезвие было украшено арабской вязью.

— Здесь написаны слова из Корана, — пояснила мне Коченисса. — Перевести можно, примерно, как «пусть этот клинок коснётся лишь неверного».

— Для Василия приготовила? — хмыкнул я, возвращая оружие.

— Как получится, — неопределенно ответила мне девушка и отправилась на боковую, завернувшись в бурку.

«Железная девка», — подвел я итог нашей беседы, засыпая.

… Укрепление русских со стороны выглядело крепким орешком. Весь лагерь огородился засеками из поваленного леса. Установить связь с гарнизоном проблематично.

«Перещёлкают на подходе, и здрасти не сказав, — заключил я. — Как мне доставить матросов, если получится их выкупить?»

У меня уже была информация, где можно их разыскать. Поделились встреченные горцы, кружившие вокруг русского лагеря. В десяти верстах по дороге от устья Туапсе в сторону долины Вайа в неприметном ущелье скрывался аул, где держали лекаря с тендера «Луч» и членов команды капитана Панфилова. Сперва их прятали в ауле Мэзыжэй вверх по течению Туапсе. Но потом перевезли, опасаясь вылазки русских. Но войска Раевского носу не казали за пределы засек. Приходили в себя после удара стихии. Возводили рвы с валами. Обкладывались блокгаузами. Боролись за спасение кораблей, словно позабыв о попавших в плен товарищах. Живы ли матросы, не ранены? Об этом можно было узнать лишь на месте.

Отправил часть отряда к Цекери Пшекуи-оку, чтобы не объедать хозяев. Поручил закупить по максимуму продуктов — сыра, кукурузы, просо, баранов и меда. У местных купил быков. Никакой аул не прокормит оставшиеся три сотни человек. Башибузук разместил их за околицей. Но не всех. Нам закатили пышный прием. Нам — это привилегированной группе командиров. Обычное черкесское гостеприимство, к которому примешивалась толика радости от наличия в ауле крупного отряда, способного защитить от мести русских.

К переговорам приступил не сразу. Выжидал подходящего момента.

— Ты когда начнешь про выкуп моряков спрашивать? — ошарашила меня Коченисса.

Нет, мне эта девушка положительно нравилась. В голове у нее точно не опилки. Быстро все сообразила. Мои вопросы, выкуп офицера, выдвижение к Туапсе. Осталось лишь дождаться, когда она спросит: «ты на русских работаешь?» Вот же Мюллер в юбке!

— Тебе-то что за печаль, прекрасная дева? — ответил я вопросом на вопрос.

— А кто, кроме тебя, мне узнает, где Василий?

Крыть нечем. В яблочко.

— Тамада! — обратился я к старейшине.

Черкес сидел на корточках у входа в кунацкую и наслаждался видом того, как мы подъедали его запасы. Я облизнул пальцы от великолепного каштанового меда, которым угощали. Омыл их в чаше с водой, вытер предложенным полотенцем, давая знать, что закончил трапезу.

— Всем ли доволен прославленный Зелим-бей? — вежливо осведомился хозяин.

— Все прекрасно, достопочтенный. Особенно мед ваш хорош! — он удовлетворенно кивнул. — Тут племянница Исмал-ока, знаменитого кузнеца, интересуется: много у вас русских моряков?

Коченисса покраснела и отвернулась, чтобы скрыть свое смущение и свое неудовольствие от моей подставы. А я что? Я ничего…

— Пятеро осталось. Один помер. Еще хакким есть. Повезло нам! Знающий человек. Ходил под нашей охраной, травки собирал в Каштановой щели. И выходил двоих из тех, что нам достались. И старухам нашим уже помог.

Я понял, что с лекарем мне не повезло. Не отдадут ни за какие коврижки.

— Нам бы пошептаться наедине, — подмигнул я старейшине.

Он провел меня в фруктовый сад на задворках своей сакли. В воздухе разливался дивный персиковый аромат. Недовольно жужжали пчелы, ползая по созревающим плодам. Пыльцы-то больше нет!

— Вот, какое дело у меня, — начал я свои объяснения, решив зайти издалека. — Слышал ли ты, мудрейший, про кузнеца Исмал-ока с реки Вулан?

— Как не слышать⁈ Конечно, слышал! Хотел у него кинжал из булата заказать, да убили его.

— Девушка, что со мной приехала, — его племянница. Коченисса.

— Еу! — удивился тамада.

— Убийца ее дяди — в крепости Туапсе.

— Еу!

— Нужно узнать, там он или нет. И скоро ли уедет.

— Убивать пойдет! — догадался старейшина. — Вот почему она в мужской костюм нарядилась!

— То — ее планы. Я не спрашиваю.

Тамада покачал головой. Эх, молодежь, молодежь.

— От меня что хочешь?

— Продай мне русских! Я их в крепость отведу и все разнюхаю.

— Лекаря не отдам! — тут же обозначил красные линии старейшина. — А этих забирай! По триста рублей серебром!

— Аллаха побойся, почтенный! Где я такие деньги найду!

— У русских! Забери одного. Ему все скажи, чтобы он передал своим. Отведешь к разбитой лодке на берегу и там оставишь. Мы часто так делаем. Но сейчас боимся. Русские злые! Корабли новые пришли. Сразу палить из пушек начнут. Русского в мундире не тронут. Как он договорится, пускай знак подадут. Тогда и сходишь в крепость. Все с русскими генералами обсудишь, а заодно разведаешь, что тебе нужно. Ты не местный, тебя не тронут.

— Толково!

Старейшина довольно усмехнулся себе в бороду.

— Только уговор! Коли от русских денег не будет и один матрос пропадет задаром, отдадите мне одну из своих винтовок.

— Ага! Уже бегу и падаю!

Начался торг. Сошлись на залоге в виде старинной сабли Кочениссы. Девушка безропотно ее отдала.

— Выбирай самого больного, вон того! — старейшина указал на изможденного матроса.

Моряки с тендера «Луч» выглядели краше в гроб кладут. Бледные, измученные, голодные и испуганные. Их загнали в подобие сруба с узким лазом у самой земли. Охраняли строго. Еды давали в обрез. Лишь лекарь, захваченный вместе с ними, мог покидать деревянную тюрьму. От сруба за версту несло нечистотами. По моей просьбе матросам разрешили вылезти наружу.

— Зачем