Андрей Круз - На пороге Тьмы-2

Ознакомительный фрагмент

– А сразу. То есть сопли не жуем, а прямо к Горынычу – и бегом сюда. Только аккуратно надо и Углегорск ночью проходить.

– Это почему? – не понял я.

– Правило такое по мародерке, – пояснил Федька, понижая голос и оглядываясь на окно рубки. – Сальцевский участок реки на полпути к Углегорску и на полпути же ниже по течению, понял? А все отсюда надо в Углегорск тащить.

– А если потащить? Не рисковать типа?

Как-то неохота из Углегорска быстро смываться, опасаясь санкций властей. Мне бы лучше в городе остаться, к Милославскому поближе с его поисками выхода. Свой особняк в Сальцево – это хорошо, конечно, но так, чтобы обратный въезд не закрылся и в розыск не угодить. А если обратный въезд обломится, то… даже думать не хочу про это. Я тут целое следствие собираюсь в городе проводить втихаря и не хватает, чтобы меня оттуда вышибли. Или и вовсе посадили. Не, это уже та жадность, что губит фраеров, она не конструктивна.

– Нормальной цены не дадут, – решительно сказал Федька. – Типа стратегический товар. Премию получим – и все.

– Большую?

– Ну… доля от оценки, треть.

– Оценивает Рома? – перебил я его. – Или другой кто?

– Он самый, а что?

– А я ему свой «тазик» тогда отдам. Сколько получится?

– У, блин, – задумался Федька. – Тогда может и много. Тока «тазик» может не окупить… хотя и хрен знает. Но, Вов, если с Горынычем порешать, то цифры вообще другие получатся. То есть вообще другие, радикально.

– А Ивана по горлу и за борт, что ли? – спросил я, заглянув в рубку и убедившись, что Ивана там нет, где-то внизу шарится. – Мы, считай, тогда палимся автоматом, ты же Ваньку знаешь. За «Карасем» буксир придет, это понятно, так? И тогда эти два, – я показал на бесхозные суда, – будут найдены в любом случае. И уже хрен, а не премия, так? Ничего я не попутал?

– А-а, мать его, – разозлился Федька, даже кулаком в стенку рубки саданул. – Он ведь и в долю не пойдет, это точно. Ему похрен.

– Не, Федь, тут ты чего-то не додумал, – удивился я такому заявлению. – Чего это не пойдет? Все по закону, так что пойдет, будь уверен. Вот спроси его, хочет он премию к зарплате? Откажется, как думаешь?

– На троих делить, значит, – задумчиво сказал Федька.

– Зато без риска. Втроем нашли, втроем поделили, никто не кинет. Хочешь с Иваном поговорю?

– Да ладно, давай уж вместе. Пусть Ванька тоже богатым будет, что ли, – махнул рукой Федька.

Ночевали на «Карасе». Ночь прошла без каких-либо проблем и приключений. Даже призраки, появившись, вскоре исчезли. Берег был тих и неподвижен, ветер с дождем тоже стихли, зато заметно похолодало.

Я поднялся на мостик, протер запотевшее за ночь стекло иллюминатора, выглянул. Все тихо, ничего не изменилось. Наш катер так и стоит у борта, Тьма тоже никуда не делась, стоит стеной совсем недалеко, кажется, что до нее рукой подать, хоть на самом деле это и не так. Если по карте прикинуть, до нее отсюда километров двадцать, если не больше.

Плавказарма. Метров сто до нее от «Карася». Если бы я жил здесь какое-то время, стал бы я жить на борту самоходной баржи, где все ютятся в одном кубрике? Так можно прожить день, ну два, ну неделю, в конце концов. Нюхать портянки, слышать храп товарищей, и за более чем полгода, если считать с момента исчезновения «Карася», с такой жизни рехнуться можно. И если бы я устроил себе базу в этом забытом затоне под сенью Тьмы, где бы я жил?

А плавказарма стоит, к слову, не у причала. Могло быть так? Сомнительно. Ее всегда к причалу швартуют, чтобы вход-выход был удобным, а до этой только лодкой добраться можно. Оттащили от берега и поставили на бочки? А кто оттащил, кому было это нужно? Тому, кто здесь на берег вообще не собирался выходить.

– Вань! – крикнул я. – Поднимись в рубку, дело есть!

– Что за дело? – появилась вскоре над верхней ступенькой трапа косматая голова Ивана.

Выглядело это так, словно он из-под земли вылез. Я хихикнул, увидев, как растрепалась его борода, но вслух на сей счет ничего не говорить не стал, сказал лишь:

– Вань, а мы фигней здесь занимаемся. Они тут не жили.

– Кто?

Иван спросонья еще явно соображал туго и медленно.

– Серых. И остальные, – пояснил я. – Они вон там жили, видишь?

Иван поднялся в рубку уже «целиком», выглянул в окно. Долго сопел, кряхтел, мял и без того нечесаную бороду, потом все же сказал:

– Ну… наверное.

Ладно, проснулся, похоже, хоть объяснять дальше ничего не потребовалось.

Начали все же с завтрака, это святое. Даже чай нормально вскипятили на угольной печке. Печка ничего, к слову, всю ночь прекрасно всех нас грела. Потом сгрузились все на катер и через минуту уже поднимались на борт плавказармы.

Изначально это была баржа, довольно большая. С гулкими металлическими бортами, тщательно выкрашенными бурым суриком, с какими-то белыми буквами и цифрами, выписанными по трафарету, с висящими по бортам кранцами из старых пеньковых тросов. Трап нашли сразу, металлический, вертикальный, спускающийся до самой воды.

На барже надстроили дом с вполне нормальной двускатной крышей. Обычный такой дом, со стенами, обшитыми доской, только окна немного чудные были, похоже, что полностью не открывались. Стены покрасили в белый цвет, рамы – в красный, а железная крыша была покрыта все тем же суриком. Ну и разводы от угольной пыли никуда не делись, ими здесь все покрыто было.

Вокруг стен оставался проход примерно в метр шириной, огражденный стойками с натянутыми леерами. Дверь обита жестью, открылась сразу, пропустив нас внутрь.

Это оказалась не плавказарма, а плавконтора, похоже. Федька, едва мы вошли, даже присвистнул, а это верный знак, что его посетила какая-то Очень Практичная Идея.

– Что, Федь, золотое дно нашли? – спросил я, шаря лучом фонаря по сторонам.

– А то! – громким шепотом ответил он.

– Блин, вы о чем другом думать можете? – разозлился стоящий за нашими спинами Иван.

– Вань, а о чем? – удивился Федька. – Я тут пока следы Тьмы ищу и думать мне не надо, это все на инстинктах. А человеческий мозг, понимаешь, это такое устройство, что не думать не может.

– Или бабки не считать, – съязвил Иван.

– Ага, – легко согласился Федька. – Ты вот тоже вчера посчитал – и в долю вошел, ага? Или ты уже в отказе?

– А попозже нельзя об этом? – пошел на попятный Иван.

– Вань, мы попозже тоже об этом будем, – «успокоил» его я. – Ты не боись. Тема-то такая, вечная, почти как любовь.

Похоже, что в этой конторе размещалась дирекция порта, или что это было такое, черт его знает. Там же еще и на берегу какая-то контора.

Сама баржа была за обширный то ли трюм, то ли подвал. Нашлось там и «место содержания узников» – просто цепь с наручниками, в большом пустом отсеке. Деревянный топчан из грубой доски, потрёпанный матрас, никакого белья, но несколько солдатских одеял. Печки здесь нет, а замерзнуть можно запросто, вот и не поскупились.