Локи. Дилогия - Василий Горъ

рукой и подхватив подругу под локоток. Затем поймал взгляд Федосеевой, обнаружившейся на диване, краем сознания отметил, что ей очень идет белый банный халат, задавил проснувшийся интерес, дождался, пока девушка встанет, и посерьезнел:

- Дарья, имею честь представить тебе Забаву Олеговну Беклемишеву, мою ближайшую подругу и Личность, которую я люблю больше жизни. Надеюсь, что ты по достоинству оценишь эту чертовски теплую, добрую и умную девушку и, подобно мне, найдешь для нее место в своем сердце!

Лица Панацеи я при этом, конечно же, не видел. Зато почувствовал, как затрепетала рука, лежащая на моем предплечье, и мысленно усмехнулся – судя по всему, Забава еле сдерживала желание повиснуть у меня на шее и от души расцеловать.

Федосеева восхитила – изобразила великолепно отработанный поклон, плавно и очень красиво выпрямилась, после чего грустно улыбнулась:

- Забава Олеговна, искренне рада знакомству. И столь же искренне надеюсь, что смогу заслужить уважение Личности, которую представляют такими словами!

- Забава, имею честь представить тебе Дарью Алексеевну Федосееву, порубежницу, сила духа которой поразила мое воображение, и личность, не побоявшуюся связать жизнь с жизнью твоего беспутного друга! – после коротенькой паузы продолжил я.

- Дарья Алексеевна, словосочетание «Поразили мое воображение» в лексиконе моего совсем не беспутного друга имеет настолько большой вес, что практически не употребляется… - прокомментировала это представление Забава. – Значит, в его системе координат вы уже заслужили глубочайшее уважение. Я доверяю больше, чем самой себе, поэтому готова предложить вам дружбу!

Несколько следующих мгновений Даша пребывала в состоянии ступора, видимо, услышав, с каким пиететом Беклемишева произнесла последнее слово. Однако вскоре робость была отодвинута куда подальше, и с губ Спутницы сорвались три слова:

- Почту за честь!

Я дал девушкам понаслаждаться торжественностью момента, а затем притянул к себе Забаву и энергично взмахнул шмотьем, которое все еще держал в левой руке:

- А теперь, когда официальная часть знакомства уже позади, предлагаю забыть об этикете и перейти на более теплый и комфортный уровень общения.

- Процесс выбора правильного уровня общения между нами, девушками, настолько интимное дело, что ты, мужчина, будешь вносить в него диссонанс… - мурлыкнула Панацея, на всякий случай потерлась щекой о плечо и легким движением бедра отпихнула меня в сторону: - Говоря иными словами, дай нам возможность пообщаться тет-а-тет и разобраться с нашим общим отношением к окружающему миру.

- Надеюсь, что к моему возвращению вы не объявите ему войну… - хохотнул я, аккуратно укладывая результаты ее трудов на стол. Потом добрался до двери, перешагнул через порог, выждал секунду и добавил: - Впрочем, в такой восхитительной компании я готов на все, что угодно!

Створка вернулась на место с последними словами второго предложения, тем самым, лишив девушек возможности ответить на несколько неоднозначный пассаж. Однако они с честью вышли из этой ситуации, прислав мне текстовое сообщение с комма Панацеи:

«Локи, а ты уверен в точности формулировки последней фразы? Ведь мы можем переключить фантазию в экстремальный режим, напрочь отпустить тормоза и придумать что-нибудь эдакое…»

«Заранее сочувствую окружающему миру и млею от предвкушения…» - пошутил я, открыл сообщение от матери, прилетевшее еще в то время, когда Забава одевалась, еще раз перечитал целую «простыню» из требований и отправился сдаваться. Предкам. Которые ни с того ни с сего появились дома, да еще и одновременно…

…Из родительской спальни я вышел в начале десятого выжатым, как лимон, и, мягко выражаясь, не в настроении. Первым делом проглядел сообщения от Забавы, коих за время Большой Головомойки набралось аж четырнадцать штук. Потом определился с текущим местоположением девочек, завистливо вздохнул и поплелся к лифту. А уже через пару минут вывалился из кабинки на крышу, повернул направо, добрался до бассейна, в котором плескалась эта парочка, и упал на ближайший шезлонг.

Не прошло и тридцати секунд, как Беклемишева плюхнулась мне на живот, заглянула в глаза, скрипнула зубами и угрюмо поинтересовалась:

- Что, опять достали, да?

Ей можно было бы ответить и взглядом, но к нам уже подходила Дарья, поэтому я выбрал менее лаконичный вариант:

- Основной удар принял на себя отец – заявил, что горд и счастлив. Потом замолчал. Да так многозначительно, что первые минут сорок матушка терзала только его, доказывая, что шансов оказаться на моем месте у него не было, нет и не будет, и что на такой поступок способен только ее сын. Вдоволь потоптавшись на его самолюбии, переключилась на меня. И аргументированно доказала, что я клинический идиот, ибо абсолютно не думал о любимой матери, которая обо мне переживает двадцать четыре часа в сутки. А последние полчаса мы пытались отговорить ее от смертоубийства…

Услышав эти слова, Федосеева зябко поежилась, и я, запоздало сообразив, какой вывод она могла сделать из услышанного, не удержался от кривой усмешки:

- Даш, мама рвала и метала из-за того, что я предложил себя в качестве живой приманки – по ее мнению, рисковать жизнью должен кто угодно, только не ее сын!

- …слово «смертоубийство» наверняка относилось к Демьяну Егорычу, согласившемуся с такой «глупостью»… - подхватила Забава.

- А тебя она назвала доченькой! – закончил я. – Правда, и это ничего не значит – увы, мои родители любят исключительно самих себя, появляются дома раз в год по обещанию, а теплые чувства в наш адрес изображают по о-о-очень большим праздникам. Таким, как день, когда их сына хвалит САМ глава Рода.

- О да! – язвительно подтвердила Забава. – У его матушки в такие моменты пробуждается ревность и появляется невыносимое желание доказать всем окружающим, что достижения сына всецело ее заслуга. В общем, вам хорошо бы куда-нибудь свалить – она вот-вот наведет красоту и рванет на поиски тех, кого можно убедить в своей исключительности. А для того, чтобы выглядеть убедительнее, прихватит с собой два «веских аргумента».

С большим трудом удержав расстроенный вздох, я обратил внимание на вибрацию комма, влез в банк-клиент и невольно нахмурился – мало того, что мне перечислили сумму в десять миллионов, так еще и добавили к ней недвусмысленную приписку «Вознаграждение за голову шейха Аббаса бин Анвара аль-Галиба»!

Увидев выражение моего лица, Забава кинула взгляд на экран и помрачнела – эта фраза однозначно свидетельствовала о том, что старшие решили играть в самом жестком варианте из всех гипотетически возможных!

«Как-то быстро…» - угрюмо подумал я, тут же вспомнил, что вписался в нее сам, и резко напряг мышцы брюшного пресса.

Панацея тут же оказалась на ногах