Атлантарктида. Дикий, дикий Норд. Из глубины - Василий Головачёв

Ознакомительный фрагмент

подождёте минуту?

– Пошли вместе.

Вернулись в здание аэровокзала, заказали такси и уже через полчаса ехали по хорошо освещённому шоссе мимо Мурмашей к городу, до которого от аэропорта было всего двадцать четыре километра.

Семья Вербовых жила в старой пятиэтажке по улице Полевой, идущей параллельно железнодорожным путям, за которыми начинался скалистый берег Кольского залива.

– Стандарт, – извиняющимся тоном проговорил Денис, открывая дверь подъезда; чип-ключ от домофона он взял с собой заранее. – Мы не из богатых. Зато школа близко, отец с мамой пешком ходят.

– Да и мы не из помещиков, – улыбнулась Вершинина, – сами всего добивались.

Поднялись на второй этаж.

Вербов мог открыть дверь квартиры своим ключом, но не стал этого делать: он был не один. Позвонил.

С минуту за дверью было тихо, потом раздался шорох – кто-то приник к глазку на двери, и с тихим лязгом дверь открылась.

– Ты?! – удивлённо и недоверчиво сказал отец, запахивая халат.

– Я с гостьей, – обнял его Вербов. – Извини, что не предупредил, решили не ждать в аэропорту. А это Инга Максимовна – коллега по работе. Мы вместе в командировке. Инга, это Геннадий Викторович.

Отец отступил, седой, невысокий, но ещё крепкий, несмотря на шестидесятипятилетний возраст, внимательно глянул на спутницу сына.

Вербов понял его взгляд: отец оценивал её скорее как новую подругу сына, претендующую на некие тайные отношения, а не как коллегу по работе.

Вершинина тоже поняла старика, улыбнулась, протянула руку.

– Прошу прощения за ранний визит. Ваш сын уговорил меня поехать с ним. Мы не помешаем?

– Нет-нет, – спохватился Геннадий Викторович, – проходите, пожалуйста.

– Кто там, Гена? – раздался из глубины прихожей женский голос.

Появилась мама Дениса в халатике, полная, седая, как и муж, хотя исполнилось ей всего пятьдесят.

– Ой, Дениска!

Вербов обнял мать, отстранился.

– Мама, знакомься: Инга.

Вершинина с любопытством посмотрела на женщину.

– Как вы похожи!

– Инга, это Надежда Андреевна.

На губах матери расцвела улыбка, она бросила на гостью такой же оценивающий взгляд, что и муж (в этом они были абсолютно одинаковы), прижала руки к груди.

– Очень рада, милая, проходите, располагайтесь как дома. Денис, поухаживай за дамой, а я на кухню, завтрак скоренько приготовлю.

– Не нужно ничего, я не голодна, – запротестовала Вершинина, однако Надежда Андреевна уже убежала на кухню, и отец Вербова развёл руками:

– Придётся подчиниться.

– Не отвертитесь, – засмеялся Вербов, – всё будет по полной программе. Шаг вправо, шаг влево…

– У нас тут строго, – улыбнулся и Геннадий Викторович, становясь добрым волшебником, каким изображают художники дедов морозов.

Завтракали в половине восьмого.

Надежда Андреевна приготовила рисовую кашу и макароны по-флотски, а на закуску предложила копчёного сига, которого привёз из-под Юркино её брат, дядя Дениса Афанасий Андреевич, потомственный помор и рыбак.

– Понимаю, что на завтрак рыбку не подают, да уж очень вкусная, отведайте.

Вербов оттопырил большой палец, высоко ценя продукт дяди.

– Рекомендую, пальчики оближете. Это сиг, а есть ещё налим, тоже изумительная рыбка.

Инга отрезала кусочек, попробовала, потом положила побольше.

– И вправду тает во рту.

После завтрака старшие Вербовы засобирались на работу. Была середина недели, до каникул оставалось совсем немного.

– Надолго к нам? – спросил Геннадий Викторович, выглядевший в строгом тёмно-синем костюме как дипломат.

– Через пару часов отчалим, – сказал Вербов. – За нами из Североморска машину пришлют.

– Значит, больше не увидимся?

– Что ты такое говоришь, старый, – укоризненно покачала головой Надежда Андреевна. – К лету поближе Дениска сам приедет, а нет – мы его в столице навестим.

– Да я сегодня имел в виду, – смутился Геннадий Викторович.

– Сынок, а ну, поди сюда, спросить чего хочу, – поманила сына в спальню мать. – Извините, милая.

Инга подняла вверх ладони.

– Ради бога, вы здесь хозяйка.

Закрыли за собой дверь.

– Это она? – шёпотом спросила Надежда Андреевна, скосив глаза на дверь. – Твоя невеста?

Денис тихо рассмеялся.

– Она чекистка, майор ФСБ, я с ней знаком всего два дня.

– Красивая, – разочарованно сморщилась Надежда Андреевна.

– Да, красивая, согласен, но очень строгая, я таких побаиваюсь.

– Что строгая – это хорошо, не будешь шалить. Если бы я была не строгая, твой папаша много ошибок наворотил бы. Совместная жизнь обязывает человека уступать.

– Ничто так не разъединяет, как совместная жизнь, – развеселился Вербов.

– Вечно ты отшучиваешься, – огорчилась Надежда Андреевна. – Я добра тебе хочу.

– Знаю, мама, но это не тот случай.

– Ладно, иди, позвони, как доедешь.

Вербов поцеловал мать, обнял отца, и родители, собравшись, ушли на работу.

Вершинина села в гостиной, включила телевизор.

Вербов посидел несколько минут на диване, пытаясь понять, о чём ведут речь дикторы канала 24 (говорили о новом кризисе, о переходе на западные технологии энергосбережения, о бандитских приёмах управляющих компаний), и заглянул в свою комнату, где он прожил до поступления в мореходку шестнадцать лет.

Комната осталась точно такой же, какой он оставил её одиннадцать лет назад. Мать не стала ничего в ней менять, только убирала и поддерживала чистоту.

Ничего особенного в ней не было. В углу стояла этажерка с книгами, у стены полутораспальная кровать, у окна стол с монитором старенького компьютера (никто им не пользовался с тех пор, если не считать самого Вербова, когда он приезжал к родителям, будучи в отпуске), на стенах висели плакаты с изображениями спортивных болидов (в молодые годы Денис мечтал стать гонщиком) и вертолётов известных марок, на полке стояли модели кораблей, тех же машин и вертолётов, которые он с удовольствием собирал в свободное от учёбы время.

Он сел за стол, включил компьютер, подумав, что скоро Интернет станет тому недоступен. За одиннадцать прошедших лет программное обеспечение изменилось неузнаваемо, и старенькое «железо» уже не могло поддерживать новые стандарты.

В комнату со стуком вошла Вершинина.

– Можно?

– Входите, конечно, – встрепенулся он, встал из-за стола.

– Ваша епархия?

– Так точно. Детство и юность остались здесь.

Инга с любопытством огляделась, подошла к этажерке, разглядывая корешки книг.

– Что читаете?

Он пожал плечами.

– Родители приучили меня читать классику, но я и детективы люблю, и приключения.

Она достала с полки томик красного цвета.

– «Собор Парижской Богоматери». Вы любите Гюго?

– Не люблю, но уважаю, у него встречаются такие сочные жизненные наблюдения, что диву даёшься, они и сейчас актуальны.

– Какие, если помните?

– Пожалуйста, фраза из «Собора»: «Феб де Шатобер тоже кончил трагически. Он женился».

Инга засмеялась.

– Гюго был женоненавистником. А у вас, наверно, с женой не заладилось, вот вы и любите Гюго.

– Я Гюго за другое люблю, – нахмурился Денис, выключая компьютер.

Вершинина кинула на него задумчивый взгляд, посмотрела ещё пару книг, и они вернулись в гостиную.

– Вы что-нибудь читали об Антарктиде?

– Пошарил в