Танкист - Валентин Александрович Егоров

площадке. К этому времени баки танка были полны под завязку топливом, а немцы здесь так и не появились, видимо, танк они искали на выходах из города.

Пока Прохор занимался заправкой танка, Алексей Мальцев своего раненого друга, Сергея Мышенкова, перетащил и аккуратно уложил на пол башни слева от орудия, а сам занял место механика-водителя. Он здраво, рассудил, что кое-как сможет править танком, но быть командиром танка ему пока не по плечам. Прошка же сидел в горловине своего командирского люка и восторженными глазами посматривал на бегущий танку навстречу литовский мощеный тракт. Он не обращал ни малейшего внимания на жаркий суховей, а думал только об одном, как можно дальше скрыться с места преступления. Они уже километров на тридцать убежали от литовского городка Укмерге, где сейчас, наверное, все взрывалось и горело в ремонтных мастерских учебного танкового центра вермахта.

Глава 4

1

Прошел первый час их свободы! Мощеная дорога, как бежала, так и продолжала катиться под гусеницами танка. Как Прошка не пытался, он так и не мог сориентироваться и понять, в каком же направлении они движутся. Если в первые минуты побега он еще находился под давлением мысли о том, что надо, как можно дальше отъехать бежать от Укмерге. То сейчас, когда прошел целый час с того момента, когда они без боя покинули окраину города, эта мысли давно ушла в прошлое, ему теперь все более и более хотелось бы понять, куда же их занесло и куда им надо ехать дальше. Он по ПТУ связался с Алексеем Мальцевым, попросил его съехать с дороги и остановиться для выяснения всех этих обстоятельств.

Лешка нашел хороший съезд с мощеной дороги, отъехал от нее метров сто и заглушил двигатель танка. Наступила приятная и расслабляющаяся тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад. Прошка отстегнулся от ПТУ и через свой люк вылез на броню танка, а Мальцев по внутреннему лазу переполз в отделение башни, где лежал Сергей Мышенков и начал его осматривать. Еще раз, убедившись, что в расположении звезд ни черта не понимает, Прошка сел на теплую броню, прикрывавшую моторное отделение, и надолго задумался о том, что же им делать дальше.

– Слушай, Прохор, Серегу сильно знобит, он весь трясется от холода. Нам нужно, как можно скорее найти для него врача, а иначе парень может и не выдержать. Только-только оправился от одного ранение. Как получает пулю практически в то же самое место, в грудь.

– Леш, а ты в этих местах хорошо что ли ориентируешься? Танк так гнал, чуть ли не самой высокой скорости, и ни разу не поинтересовался, а куда едем?!

– А ты на что? Раз молчишь, значит и дорога правильная! Вот и гнал, не посматривая по сторонам. Прош, ну а все же, что с Серегой будем делать. Ему срочная медицинская помощь нужна!

– Ты, вылезай оттуда, а я Серегу посмотрю. Может быть, чем и смогу ему помочь. А ты, Алексей, подумай, как нам из этой дурацкой ситуации можно было бы выкарабкаться, чтобы домой к своим вернуться. Да, не забудь, на всякий пожарный случай, пулемет с собой взять, нас двоих ведь охранять будешь.

Прошка растянулся на резиновом полу рядом с мечущимся в горячке Серегой Мышенковым и обе свои руки сложил на голове раненого человека. Тут же появился знакомый шипящий голос, который поинтересовался, что он тут собирается делать.

– Что ты задаешь какие-то идиотские вопросы, кто разрешил, почему появился,… не видишь ли сам, что человеку совсем плохо. Ранен он и ему срочно нужна помощь. Не ждал бы меня, а сам бы ему помог перенести боль от ранения?

– Не могу я этого сделать, так как не могу наперекор судьбы этого человека пойти! Но тебе все позволено, ступай и спасай своего друга.

– Кем позволено? О чем ты говоришь? Да и сам, откуда родом?

– У нас еще будет время обо всем этом поговорить, а сейчас спеши и спасай друга. У него только шок от вторичного ранения в одно и то же место. Пуля чисто прошла, много ткани не порвала и костей не раздробила. Если сумеешь рану хорошо почистить, то завтра он сможет плясать и за девками ухаживать. Да и последнее, мой тебе совет. Найди, какое-либо глухое место, какую-нибудь литовскую мызу и там затаись на время, денька на два не больше, пока тебя немцы искать в другой стороне будут. Найди карты местности и разработай маршрут прорыва в Белоруссию. Только прорываться туда тебе придется с боем. Просто так, тебя немцы теперь уже не выпустят.

Голос исчез, а Прошка снова оказал в комбинезоне и в тоннеле с какой– жидкостью. Он подумал о месте ранения, и воля Сереги Мышенкова его мгновенно перенесла прямо в очаг поражения. Рана была в отвратительном состоянии, пуля вместе с собой в тело человека затянула обрывки ткани рабочего комбинезона, который был весь в пятнах грязи и жировых пятнах. Пришлось Прошке много поработать своим ланцетом мачете, вырубая большие участки загрязнения. По мере продвижения работы, дыхание Сереги выправлялось, а температура приходила в норму.

По завершению работы Прошка, вероятно, заснул и проспал не менее часа. Когда его разбудил Алексей Мальцев, то он говорил, что уже светает и что на дороге уже появляются отдельные машины и крестьянские телеги. Поднявшись на ноги и выпрыгнув из башни на броню машины, Прошка увидел, что действительно наступает рассвет и пора валить с этого места. Он предложил Алешки садиться за штурвал и рычаги танка и продолжить движение по той же дороги и в том же направлении. Он скажет, когда будет снова нужно съезжать с дороги.

Из-за надвигающегося рассвета и нежелания привлечь к себе ненужного внимания полиции и местных литовцев, Прошка, как только слева показался лесной массив, предложил Мальцеву сворачивать в этот массив. Углубившись километра на четыре в лес, КВ остановился и заглушил двигатель. Откинув люк командирской башенки, Прохор Ломакин выбрался на броню и, подойдя, к левой стороне танковой башни понаблюдал за тем, как Алексей Мальцев осматривает своего раненого друга, Сергея Мышенкова.

– Да, он оказывается спит! Пульс и температура тела – нормальные.

В этот момент Мышенков открыл глаза и посмотрел на своих друзей, а затем очень тихо, но отчетливо произнес:

– Да, нормально, ребята! Просто у меня закружилась голова, и я потерял сознание!

– Не фига себе, закружилась голова, а кто господу богу жизнь свою чуть не отдал?! Ты, Серега, давай там поосторожней, а то в течение двух