Голод Рехи - Мария Токарева

стоит на ветхих ступенях. Но первое впечатление не обмануло: двери и правда кто-то регулярно открывал, под ними не скопилась пыль. Площадка тоже содержалась в порядке.

«Что там за ними? Что-то наверняка есть!» – Рехи приложил чуткое заостренное ухо к створке и принюхался. С той стороны едва уловимо доносился запах человеческой плоти, но ее до тошноты отчетливо перекрывал омерзительный дух гниения и разложения. Рехи дернул за витые ручки и смело шагнул вперед.

По ту сторону порога встретила столь кромешная темнота, что ее не вспарывало даже острое зрение вампира. Темнота здесь забыла о существовании света, потому что впитала бесконечно много безвинных страданий. Тлен оседал на губах, вползая в легкие.

Рехи остановился. Смех Двенадцатого сделался громче, перевоплощаясь в истошный вой из глубины страшной комнаты, но красное сияние Цитадели не озаряло происходящее. Вступающий в права рассвет не закрадывался ни единым лучиком в эту мрачную обитель. «Валить отсюда надо! Валить!» – кричало чувство самосохранения, но он шел вперед, не то ведомый гибельным любопытством, не то подталкиваемый чьей-то злой волей.

Под ногой что-то влажно чавкнуло. Рехи опустил глаза и заметил сквозь кромешный мрак раздавленную человеческую печень. В прошлый раз – еще в пустыне, год назад – он наступил на сердце, во время битвы в ущелье давил бессчетное количество выпавших потрохов, топтал отрубленные руки и ноги. Тогда не замечал, а теперь его пронзила настоящая паника: Лойэ не врала и не заблуждалась. За закрытыми дверями в недоступной части замка действительно творилось нечто…

Рехи рассчитывал обнаружить охраняемые покои Саата и там разделаться с изнеженным жрецом, но наткнулся на склад мертвых тел, источавших сбивающий с ног смрад. Казалось, глухой зал специально напитывали гниением, выдерживали его, как доброе вино в былые времена. Рехи щурился и кашлял, давясь воздухом. Он пробирался медленно, потому что черные линии больше не желали служить ему. Хотелось рассеять мрак или хотя бы вооружиться. Но скользкие змеи перестали отвечать на его приказы. Может, и до этого лишь играли в подчинение. Точно у них был другой – настоящий – хозяин.

Рехи неуверенно брел вперед, не задумываясь, сколько и чьих органов он еще передавит. Обожженные ладони просили рукоятку меча, с клинком уверенности всегда прибавлялось. Ноги переступали по скользким от крови и нечистот каменным плитам. Рехи принюхивался и прислушивался, но в этой безразмерной жуткой комнате перемешалось слишком много запахов, над которыми царствовал дух гниенья.

Над каменным алтарем, озаренным багряным лучом, протекавшим сквозь неуловимую щель в стене, склонилось нечто. Оно отдаленно напоминало голого человека, но кожу его покрывали страшные пятна прокаженного и чешуя, словно у ящера. Из набухших волдырей на лопатках сочился бурый гной. Пальцы рук и ног заканчивались длинными когтями, а вместо волос свисали зеленоватые подергивающиеся щупальца. К общей картине ни на что не похожего омерзения добавлялись слюнявые пасти с клыками, примостившиеся, как жабры, по бокам над ребрами. Из них тоже стекал гной, густой, черно-лиловый.

Рехи с трудом подавил рвотный позыв, скрутивший его. Существо жадно чавкало, впиваясь в лежалую мертвечину. Ларт и полукровки пожирали свежатину, это же создание питалось самим тленом, накачиваясь трупным ядом. Его не убивала эта отрава, а напротив – исцеляла. По мере нараставшего гадкого чавканья со спины исчезали язвы, кожа разглаживалась.

Чудовище продолжало поедать расчлененный труп, в котором смутно узнавалась девица из купален. Это ее Рехи недавно выпил, а потом заботливо укрыл шкурой при появлении Митрия. При всем равнодушии к фанатикам культа, такой судьбы ни для кого не хотелось. Понимала ли она, что ее ждет? Как попала на этот страшный алтарь ложного божества? Рехи закусил пальцы, чтобы не вскрикнуть: на мгновение ему представилась Лойэ. Такая же неживая, выпотрошенная, распростертая безвольной куклой. Нет, нет, не она! Только не она!

«Кто это? Что за монстра они здесь держат?! Неужели сейчас он наестся и его выпустят против сопротивления? Ничего, Лойэ, я уже здесь! Я уничтожу его! Уничтожу!»

– Ох-х-х-х, – царапнуло слух едва уловимое колебание воздуха. Рехи скосил глаза, ища источник мученического стона. И, найдя, резко отшатнулся. Лучше бы не находил! На стенах, прилепленные какой-то мерзкой слизью, были развешаны люди. Целые ряды «украшали» темный зал, как барельефы в замках прошлых людей. Только каменных и гипсовых скульптур никто не боялся, не понимали, как чудовищно выглядит застрявший в стене человек.

«Да что же они не кричат? Почему не зовут на помощь? А где стража? Неужели все служители культа полностью одобряют это?!» – остолбенел Рехи, нервно озираясь по сторонам. Глаза достаточно привыкли к давящей тьме. После кружения одинаковых морд теперь предстали разные, совершенно разные лица, искаженные одинаковой смертной мукой.

Рехи опасался увидеть в их числе Лойэ, Санару или – только не это! – маленького Натта. К вящему ужасу, среди жертв он увидел несколько детей, правда, не младенцев. Сердце бешено стучало, особенно, когда Рехи безуспешно попытался схватить линии и превратить их в верный хлыст. В ущелье все получилось, он легко разрубал камни. Теперь ему требовался всего один рывок, чтобы снять голову с прожорливой твари, которая совсем рядом увлеченно глодала кости.

– Ох-х-х-х… – вновь донесся чей-то протяжный бессильный вздох. Кто-то пошевелился в путах. И Рехи узнал в клейкой слизи известное содержимое черных линий. Оно же сочилось сквозь пасти-жабры. Им же набирался монстр, как сладким нектаром.

– Молчать! Х-р-р! Не созрел еще… да, этот не созрел для моей великой трапезы! – прорычало существо.

Рехи был готов к стремительному прыжку. Он нащупывал линии, но под пальцами уныло рассыпалась пустота прогорклого воздуха. Существо не обращало на него внимания и продолжало выгрызать дыру в груди и вздутом животе лежалого мертвеца, который некогда был красивой девушкой. Рехи отчаяннее затряс руками, пытаясь сосредоточиться.

Определенно, эта тварь напитывалась силами перед атакой. Еще стало ясно, из-за чего в зале оказалось столь темно: вокруг монстра закрутилась тугая воронка из непроницаемо-черных линий. Это он источал тьму. С каждым съеденным куском ядовитого мяса он избавлялся от очередной язвы, спина его распрямлялась, мышцы вспухали и бугрились, как у сильного воина. Он менялся, его вид делался все более угрожающим. Рехи чувствовал, что не пробьется сквозь клубок.

И разумная часть его души подсказывала, что лучше всего бежать прочь. Но ведь он пообещал себе превратить Бастион в Город Рехи и воцариться самому над людьми и эльфами. Король королей. Дело оставалось за малым: уничтожить омерзительного трупоеда. За малым, да что-то не выходило!

Пока Рехи раздумывал, борясь с растерянностью, тварь повернулась и обратила к нему окровавленную морду, застывшую в диком оскале.